— Идем, — негромко приказал новый хозяин. Оказывается, у него имелся и транспорт — запряженная двумя быками арба, устланная изнутри толстым войлоком. К арбе-то Лешку и привязали за руки длинной веревкой. Наверное, хозяин опасался, чтоб по пути не сбег. Да, убежишь тут… Главное, было б куда. Ничего, сейчас нужно будет определиться, все рассчитать, обдумать… хорошо б и язык выучить, хотя бы несколько слов.

— Шагай, шагай!

Задумавшись, Лешка едва не споткнулся, тут же получив увесистую затрещину от шедшего рядом слуги — здоровенного мужичаги с бритой наголо головой. Видать, в его обязанности входил присмотр за рабами. Кроме бритоголового, который Лешке сразу же крайне не понравился, в свите неприметного мужичка Ичибея было еще трое человек. Один — мальчик с темными кудрями, — сидя рядом с хозяином, погонял волов, двое — угрюмые тощие парни — тащили на плечах объемистые корзины, те, что не вместились в арбу. Как видно, Ичибей сделал сегодня немало покупок.

Шли молча. Лешке говорить было пока не с кем, да и не о чем, к тому ж — и опасно. Парень уже не раз перехватывал пристально-злобный взгляд бритоголового. Парни с корзинами, похоже, тоже не отличались особой разговорчивостью, а хозяин Ичибей угрюмо клевал носом в арбе.

Процессия быстро миновала еще одну площадь с красивым фонтаном, охраняемым двумя воинами с длинными копьями, затем арба резко свернула вправо и оказалась у крепостной стены, прямо напротив приземистой башни с распахнутыми воротами. Судя по ржавым петлям и обленившимся толстякам – стражниками, ворота эти не закрывались вообще никогда — нападений врагов тут, похоже, не опасались. Или — надеялись на какую-то другую защиту?

Проехав ворота, арба — а следом за нею и слуги, — не спеша, покатила по неширокой степной дороге, поднимая колесами желтую скрипучую пыль. По обеим сторонам дороги росли невысокие деревья и кустарники, кое-где изредка виднелись поля, колосившиеся, на Лешкин взгляд, довольно-таки скудно. Куда веселее было глядеть на виноградники и сады — уж этого добра здесь хватало.

Дорога казалась пустынной, лишь пару раз попались встречные повозки — такие же арбы. Сидевшие в них люди здоровались с Ичибеем без особого энтузиазма, впрочем, и хозяин тоже не очень-то приветливо им кивал. В синем небе все так же неудержимо сверкало солнце, становилось жарко, и Лешка чувствовал, как бежит по спине пот.

Ичибей хлопнул по плечу кудрявого возницу, и тот проворно натянул над арбою полог, укрепив его на четырех тонких шестах. Лешка вздохнул — судя по этому действию, идти было еще долго. А как надоело уже! Все надоело. И эта унылая дорога, и угрюмые слуги, и ядерно-палящее солнце, и скрипучие колеса арбы…

Что такое? Лешка дернул головой, внезапно услыхав песню. И кто тут мог петь, неужто бритоголовый? Нет, уж слишком нежный и тонкий был голосок. Ага — это ж возница ублажает хозяина! А песня ничего, веселая, чем-то похожая на детскую считалку или песни «Рамштайн»:

Раз, два, три!

Посмотри!

Пионеры там идут,

Песню Ленину поют!

Да, очень похоже! Именно так возница и пел. Еще и в ладоши прихлопывал.

Раз, два, три,

Раз, два, три…

С такой песней идти стало гораздо легче и веселее. Ноги шагали сами собой, в такт ритмичной мелодии. Эх, еще б добавить бас и барабаны!

Лешка засмеялся, представив себе установленную на арбе ударную установку или хотя бы большие дискотечные колонки с пультом.

Раз, два, три,

Посмотри…

Здорово бы было! А если звук погромче врубить, может, и хозяина бы с арбы унесло! Валялся бы сейчас на песке, ругался, как бригадир Василий Михалыч на слесарей-пьяниц. Лешка вдруг загрустил, вспомнив колхоз «Светлый путь», практику, трактор. Вечера в сельском клубе… Чувство жуткой горечи, обмана и несправедливости нахлынуло на него с новой силой. Ну почему все так? Зачем? Так ведь просто не может быть… Не может.

Арба резко остановилась, и Лешка едва не врезался в нее лбом. Что такое? Приехали? Нет… Оказывается, лишь сделали остановку у узенького ручья. И как его еще заметили-то, в траве?

Напоили быков, напились сами. Вода оказалась противной, какой-то солоноватой и теплой, почти горячей, но все же это было вода. Пришлось пить и такую, ледяного, из холодильника, квасу или пива ведь никто не подаст! Придется пить, придется…

Утолив жажду, отправились дальше. Лешка как-то совсем перестал обращать внимание на солнце, жару и пыль, наверное, привык, а, скорее, просто стало уже все равно. Сколько они добирались до места назначения, парень не мог бы сказать — может, полдня, а может, и больше. Складывалось такое впечатление, что отмахали уже километров двадцать, а то и все двадцать пять, когда наконец быки, резко дернувшись, прибавили шагу, почуяв родное стойло. Приободрились и парни с корзинами, переглянулись, повеселев — оба тощие, смуглые, горбоносые, чем-то напоминающие общипанных орлов.

— Хей, гей! — приподнявшись в арбе, звонко закричал возница. — Хей, гей!

На крик его тут же откликнулись, и Лешка с любопытством вытянул шею. Впереди, на горном отроге вздымалась сложенная из плоских камней стена с деревянными воротами, которые тут же и распахнулись. За стеной виднелась сторожевая башня, довольно корявая, на Лешкин взгляд, и — большой, крытый черепицей дом, тоже каменный. Затолкав арбу во двор — в гору, — слуги остановились, ожидая распоряжения хозяина.

Искоса рассматривая двор, Лешка чувствовал спиной любопытные взгляды. Вот кто-то пробежал. Вот — хихикнули. Вот уронили чашку или кувшин.