Шрифт:
– А ну-ко, глотни, Данчо! Это тебе не просто вино! Что это за люди сегодня с тобой? Актеры? Что еще за актеры? Ах, балаганщики – так бы сразу и сказал. Ну, балаганщики, подставляйте кружки!
А никто и не отказывался! Толстяк Леонид так уже с радостью намахнул и другую, и третью… уже скорешился с каким-то местным заречным прохиндеем, уже затянул песню.
– Хорошо поете! – оглянулся на них высокий цыганистый парень, вернее – молодой мужчина – горбоносый, чубатый, с золотой серьгой-кольцом в левом ухе. Звали его Канташ.
Да не просто звали, кричали:
– Спой! Спой, Канташ!
– Спеть? А флягу по кругу пустили?
– Пустили, а как же!
– Тогда слушайте и подпевайте.
Загорелась румяная зорька Над прекрасной валашской землею…Неожиданно приятным голосом, звучным и певучим, затянул Канташ, и все собравшиеся притихли, благоговейно внимая песне… Подпевать пока никто не решался – может быть, еще недостаточно выпили, а может, потому что песня была такая… грустная…
То не зорька на небо всходила, Сына Марко родная мать искала…Да уж, не веселая оказалась песня; как шепотом пояснил шкипер – юнацкая. Юнаки, как понял Лешка, это что-то типа партизан, воюющих против турок. Турок на той стороне реки, похоже, просто ненавидели, вот и песню Канташ подобрал соответствующую. Заканчивалась она сурово, призывно:
Ой, летите орлы, улетайте Дальше, дальше, на край белого света. Напитайтесь вы мясом басурманов, Черной крови супостатов напейтесь!– Черной крови супостатов напейтесь! – хором подхватили собравшиеся.
Вкусно запахло ухою. Допев песню, Канташ подмигнул собравшимся, достав из-за голенища ложку:
– Поснидаем, братцы!
– Так!
Поев и выпив, вновь запели. Солировал опять Канташ, но и не только он – многие затягивали свои любимые.
Лазарь-царь садиться за вечерю, Рядом с ним жена его, Милица…Спев про царя Лазаря, запели про какого-то Вука, потом снова про юнака Марко, про золотую яблоню… Корабельщики перехватили инициативу, нестройным хором грянув «Турок шел лесом»:
Ты обойди все селенья, Мать разыщи полонянку, Вырви ее из полона У басурманов проклятых!«Проклятые басурманы» – иначе тут турок и не называли даже члены команды барки, при всей их внешней лояльности к османам. Значит, было за что ненавидеть этих «проклятых басурман» турок…
Лешка песни слушал лишь краем уха, даже наоборот, поднялся на барку, приглядывался, прислушивался – кто да что покупает, кто как торгуется. Высматривал самого жадного. И таки высмотрел!
Красавец был – с ударением на последнем слоге! Молодой, но какой-то тощий, сутулый, с остренькой лисьей мордочкой. Все чего-то выгадывал, торговался из-за каждой мелочи, так, что Алексею даже противно стало. Ну, бывают же такие люди – за полушку удавятся! Как раз такой-то и был сейчас надобен!
Дождавшись, когда выжига, наконец, купит то, что ему надобно, Лешка вынырнул из темноты и подхватил его под локоть у сходней.
– Не хотите ли заработать, уважаемый господин?
– Заработать? А кто ж не хочет? Только – смотря как.
– Да просто, – Алексей улыбнулся, как можно шире. – Перевезти тут двоих на тот берег. Плевое дело.
– Плевое, – согласился парень; звали его, как выяснилось, Колупан. – Две «беленькие» монетки. За каждого! Всего, значит, четыре будет.
– Четыре аспры! – восхитился подобной наглостью Лешка. – Землекопы – целый день работать, а тут… Всего-то делов. Да и другие перевозчики, чай, найдутся.
– Найдутся-то найдутся, – Колупан гаденько засмеялся. – Только они не сейчас отплывут, а вам, молодой господин, я так понимаю, поскорей отсюда убраться надобно?
Вот, фрукт! Гляди-ко, какой приметливый…
– Ну, вообще, да, – Лешка кивнул с усмешкой. – Но четыре аспры – это ни в какие ворота…
– Так вас же двое!
– А плыть-то все равно один раз.
– Э, не-ет! – Колупан хитро погрозил пальцем. – Я двоих сразу не повезу – всякое ведь может случиться, я-то – один. Нет уж, сначала – одного заберу, потом – другого.
– Этак полночи провозишься!
– Зато у меня и заночевать можно… В тайности!
– Угу, в тайности, – скривился Лешка. – За особую плату, вестимо?