По пути встретилось пара лесовозов, близнецы держались хорошо, даже не дернулись, лишь побледнели, когда машины проползали мимо с надсадным воем.

– Господи! – Леонтий перекрестился, поморщившись от выхлопных газов. – Так, верно, пахнет в Аду! Ну и Русия! Вот уж не думал, что тут такие чудеся творятся! Самобеглые повозки – надо же! Слышь Лука? Рассказать потом кому – не поверят.

– Расскажите, расскажите, – с ухмылкой подначил Лешка. – Уж точно – прослывете гнуснейшими из лжецов. Думаю, ведь не по всей Руси такое, – он обернулся назад, в сторону скрывшихся за поворотом лесовозов, – а только здесь.

В Касимовку Алексей пошел обходной дорожкою, вдоль ручья, тем более, что именно там, на отшибе, среди дачных домов находилась и изба бабки Федотихи, «одной колдуньи», как было сказано близнецам. Те, правда, никак не могли взять в толк, зачем им колдунья, а Лешка лишь сказал «надо» и больше ничего не пояснял, как парни не выспрашивали. Отмахивался – потом, мол, поймете.

Пройдя мимо аккуратных, затянутых сеткой-рабицей, дачных участков, путники остановились у добротного серого дома, рубленого в лапу и крытого новым шифером. Дом был окружен дощатым забором с табличкой «Осторожно, злая собака», но Алексей знал уже, что на самом-то деле никакой тут собаки нет, а потому, велев близнецам подождать на улице, решительно поднялся на веранду и постучал в дверь. Бабка была дома – ее красная «Таврия» стояла чуть позади веранды.

– Есть кто дома?

Распахнулась дверь.

– Ой… Опять ко мне милиция! Да что ж это такое делается-то?!

Бабка Федотиха – по виду, обычная деревенская старушка с морщинистым продолговатым лицом и остреньким носиком – обдала незванного гостя жгучим пристальным взглядом – чего, мол, пожаловал.

Алексей про себя усмехнулся: ну да, он же в милицейской форме, вот и переживает бабка.

– Посадки мака я все уничтожила, как вы и наказывали, – быстро тараторила Федотиха. – Соседи сказали, что вы невдавности были, на огород мой захаживали… Чего же без меня-то? – старуха уколола взглядом. – Разве ж так можно?

– А я к вам не насчет мака, – не спрашивая разрешения, Лешка присел за стол.

Федотиха сразу подобралась, поджала губы:

– А! Насчет спирта? Так не торгую я им, проклятым, ну, не торгую! А что пьяницы ко мне таскаются – так это по старой памяти, по старой. И соседи про меня все врут, ироды, достатку моему завидуют. А какой у меня достаток? Сами видите, товарищ участковый, машина – и та старая.

– Нет… И не насчет спирта…

– А, тогда за…

– Трясину на Черном болоте знаете?

– Ну… – бабка в который раз уже окатила гостя пристальным взглядом, только на этот раз взгляд оказался еще более пронзительным, жестким. – Кто ж Черное болото не знает? Нехорошее, злое место.

– Вот именно, злое. И что там иногда в грозу происходит – знаете.

– Что?!

– Знаете, знаете… Договор мы ж с вами заключали, помните? И я честно его исполнял.

– Какой еще договор? – похоже, что вполне искренне удивилась старуха. – Я вас, товарищ милиционер, вообще в первый раз вижу. Новенький, что ли? А где ж наш старый участковый, Иван? Выгнали, аль повысили?

– Мне нужно туда! – грубо перебил бабку Алексей. – Туда! Понятно?

– Да куда «туда»-то?

– Туда… откуда можно поиметь кое-какие богатства! Золото, серебро, иконы…

– Ах, вон ты о чем, – Федотиха неожиданно успокоилась и перешла на «ты». – То-то я и чую – исходит от тебя что-то такое, нездешнее… Даже не знаю, что и сказать?

Лешка усмехнулся:

– А ничего не надобно говорить – просто отвези на болото, да отправь нас обратно. Откуда явились.

– «Нас»? – бабка выглянула в окно. – Парнишки эти – тоже оттуда?

– Оттуда.

– Хм… – Федотиха покачал головой и задумалась, время от времени бросая на гостя быстрые цепкие взгляды. – Что ж, – наконец решила она. – Пойдем. С сокровищами – это ты хорошо придумал.

– Я придумал?!

– Ну, а сели и решил посмеяться над бедной старушкой – так и пес с тобой!

Бабка замолкла и так долго смотрела на Алексея, что тот даже почувствовал себя неловко:

– Что вы так смотрите?!

– Лицо запоминаю. У меня на лица память цепкая!

Лешка хотел что-то сказать в ответ, да не успел – резко поднявшись со стула, Федотиха решительно махнула рукой:

– Едем!

Ну, слава Богу, сладилось! Честно говоря, Алексей думал, что уговаривать бабку придется куда как дольше.

Выйдя с веранды, он махнул рукой близнецам:

– Забирайтесь в ту красную повозку!

– Это ты по-каковски? – открывая дверцу, удивилась Федотиха.

– По-гречески. Царьград – слышали про такой город?

Бабка подняла переднее сиденье, запуская парней в салон:

– Царьград, говоришь? Эвон, куда тебя занесло-то! Расплачиваться-то как будешь?

– Брошу золотишко в грозу на старый пень. Есть там такой, на болотине.