6 декабря 1941 года войска Западного и Юго-Западного фронтов перешли в контрнаступление (Калининский фронт начал наступать 5 декабря).

Дни были радостными, но жаркими для всех, в том числе и для саперов. Начальник инженерных войск Западного фронта генерал М. П. Воробьев приказал направить отряды ОИГ на разграждение немецких и наших минных полей. Мы прикинули с Евгением Варфоломеевичем, как лучше это сделать. Перед нами стояли две задачи, которые следовало решать как одну. Первая — преодоление минных полей врага в боевых порядках наступающих частей. Вторая — снятие минных полей, установленных нами самими, чтобы обезопасить собственные тылы.

Мы решили поступить так: послать наши отряды за наступающими армиями в тех же полосах, в которых они устанавливали заграждения. Это облегчало им выполнение поставленной задачи. Проделывать проходы на участке наступления должны были саперы дивизий, а наши головные подразделения ОИГ распределили по основным направлениям как резерв. Большую часть батальонов ОИГ решили поставить на снятие своих минновзрывных заграждений. Этот план мы твердо проводили в жизнь.

Наступление успешно продолжалось. Уже в первые дни войска Калининского, Западного и Юго-Западного фронтов нанесли врагу ряд сильных ударов, вынудив его оставить [43] несколько крупных населенных пунктов. Советские воины стремительно продвигались на запад.

Нам очень хотелось посмотреть, как сработали наши заграждения, чтобы учесть положительное и отрицательное в этом важном вопросе и сделать вывод на будущее. Мы с Леошеней совершили объезд освобожденных районов. С радостью увидели, что минновзрывные заграждения сработали неплохо: то тут, то там стояли вражеские танки с развороченной броней, опрокинутые в воронки, на дорогах торчали подорванные машины и бронетранспортеры.

Закончив объезд, мы вернулись в штаб, который размещался теперь в Костино, что в 10 км юго-восточнее Дмитрова. Сюда уже поступило распоряжение генерала Котляра: ОИГ-2 расформировать, батальоны передать в подчинение начальника инженерных войск Западного фронта, а нам с Леошеней вернуться к исполнению своих штатных обязанностей. Прежде чем отправиться в Москву, нами было подготовлено донесение генералу Котляру о результатах действий ОИГ-2. Картина получилась неплохая: разрушено 183 км шоссе и дорог, взорвано и сожжено 310 мостов, протяженностью 4800 м, взорвано 640 фугасов, установлено 52 600 противотанковых мин, израсходовано 102 т взрывчатых веществ, на заграждениях уничтожено 43 вражеских танка, 408 автомобилей и бронетранспортеров{4}. И сделано все это было за двенадцать дней. Большой труд! Но к этим итогам необходимо еще добавить: выигрыш оперативного времени для сосредоточения стратегических резервов путем резкого снижения темпов наступления врага до 1–2 км в сутки. Конечно, основная заслуга тут пехоты, танков, артиллерии, но и роль инженерных заграждений немалая.

Да, саперы на полях Подмосковья поработали на славу. Оценивая значение применения инженерных заграждений под Москвой, командующий войсками Западного фронта генерал армии Г. К. Жуков в своем донесении Председателю Государственного Комитета Обороны 8 декабря 1941 года писал: «Применение противотанковых мин дает большой эффект. Если за ноябрь месяц с. г., по неполным данным, было подорвано на минах 29 танков и 1 бронемашина, то в период с 1 по 4. 12. 41 г. только в двух армиях, 5-й и 33-й, подорвалось 17 танков и 2 бронемашины. Это объясняется прежде всего тем, что в последних боях значительно улучшилось [44] взаимодействие с саперными частями на поле боя. Подразделения саперов-истребителей с противотанковыми минами выдвигались на направление движения танков и устанавливали быстро мины, иногда в непосредственной близости от танков противника. В бою у деревни Акулово заградительным огнем артиллерии танки были загнаны на минные поля, где и понесли большие потери. Приняты меры к распространению этого опыта взаимодействия во всех армиях фронта»{5}.

У деревни Акулово минные поля были установлены воинами 2-й понтонной роты 62-го отдельного понтонного батальона под командованием лейтенанта Ивана Матвеевича Жижеля. За этот подвиг командир Иван Матвеевич Жижель был награжден орденом Красной Звезды, который я и вручил ему.

Высоко оценил действия саперов начальник инженерных войск Западного фронта генерал М. П. Воробьев. 5 декабря 1941 года он доносил начальнику инженерных войск Красной Армии: «Заграждение и минирование, проведенные инженерными войсками, в значительной мере содействовали изматыванию и уничтожению живой силы и материальной части противника на подступах к Москве».

Уезжая в Москву, я тепло распрощался с коллективом нашего небольшого штаба — Анисимовым, Калабиным и другими товарищами, поблагодарил их за огромную помощь в руководстве действиями оперативной группы инженерного заграждения, за четко организованную работу. Вместе с полковником Леошеней мы отправились в Москву: я — в ГВИУ, а он — в штаб Московской зоны обороны на должность заместителя начальника инженерных войск зоны. [45]

Со специальным заданием в Крым

Вернувшись в Москву, я сразу же приступил к исполнению новых обязанностей — начальника штаба инженерных войск Красной Армии. За время пребывания на фронте дел по самым разным вопросам накопилось очень много. Мой заместитель — начальник управления военно-инженерной подготовки полковник И. З. Колесников, буквально утопал в бумагах: формирование инженерных частей, саперных армий, обеспечение инженерным имуществом формируемых стрелковых, танковых, артиллерийских соединений и частей...

Колесников доложил ряд документов и справку Генеральному штабу о проделанной инженерными войсками работе в битве под Москвой. Отпустив его, я стал внимательно читать справку.

Ставка поставила перед инженерными войсками ответственнейшие задачи: массированным применением минно-взрывных и других инженерных заграждений, возведением серии оборонительных сооружений, эшелонированных в оперативную глубину, они должны были помочь другим родам войск сдержать врага, замедлить темпы наступления и остановить его.

В ходе оборонительных боев на дальних и ближних подступах к Москве Ставка непрерывно наращивала силы, выдвигая из глубины все новые и новые соединения. Постепенно росли силы и инженерных войск. Уже к Смоленскому сражению их стало значительно больше. И если до этого армия усиливалась не более чем 1–2 саперными батальонами, то в Смоленской операции ей придавались 2–3 батальона. В битве под Москвой на Западном фронте действовал 41 процент всех инженерных войск, имевшихся на советско-германском фронте. Усиление армии достигало 7–8 саперных батальонов.