Ллаурон замолчал, и на поляне воцарилось молчание. Наконец Грунтор сказал:

— Ой не понимает, что это значит, ваше превосходительство. Вы нам объясните?

— Я тоже не понимаю, друг мой. Я уже сказал, что Мэнвин была безумна и иногда говорила необычные вещи. Никто особенно не обратил внимания на ее слова — тогда. Но теперь, когда прошли века, можно предположить, что она предсказала появление в наших краях страшного зла, которое до этого обитало на Острове. Зла, рожденного на свет в древние времена. «Среди первых пришедших…» И хотя сначала зло было бессильно, оно постепенно набирает силы и в конце концов поработит все земли.

Рапсодия почувствовала, как у нее похолодели руки.

— И это случилось? Старый священник погрустнел:

— Трудно сказать, дорогая. Ведь именно Гвиллиам и Энвин положили конец Намерьенскому веку и стали причиной страшных страданий и смерти многих своих подданных.

— Каким образом? — спросил Акмед.

Я не знаю, возникали ли между ними разногласия прежде того эпизода, из-за которого начался конфликт. Полагаю — да, поскольку такие вещи не рождаются на пустом месте. Но если коротко и без лишних рассуждений, скажу лишь, что Гвиллиам ударил свою супругу. В хрониках не говорится почему. Событие получило название Плачевный Удар — скорее из-за того великого горя, которое конфликт причинил намерьенскому народу, нежели из-за несчастий самих короля и королевы. Разъяренная Энвин вернулась в свои земли на западе и призвала бывших подданных, представителей Первого флота, защитить ее честь. Намерьены Первого поколения и их потомки считали себя единым народом, хранящим верность как королю, так и королеве. Они оказались перед трудным выбором. Однако в жилах Энвин текла кровь драконов, и потому она сочла бы себя удовлетворенной только в случае смерти Гвиллиама. Когда армия Энвин атаковала владения Гвиллиама, короля ослепила ненависть, и он дал слово уничтожить свою жену и ее союзников. Семьсот лет кровопролитной войны. Это трудно описать. Впрочем, у вас нет времени, чтобы выслушивать эту печальную повесть, а у меня не хватит сил, чтобы вам ее поведать. Достаточно сказать, что сколь славными и прекрасными были рождение и жизнь Намерьенского века, столь уродливая его ждала кончина. Пост главнокомандующего в армии Гвиллиама занимал блестящий, но очень жестокий полководец по имени Анборн. Его победы над армиями Первого флота и лиринами, которых Энвин удалось убедить присоединиться к ней, сделали его имя самым ненавистным словом в намерьенском языке. Солдаты Энвин принесли смерть множеству представителей Третьего флота, хотя границы начали постепенно стираться, и вскоре уже было невозможно сказать, кто выигрывает сражение, а кто его проигрывает. Для всех наступили тяжелые времена. Вот почему потомки намерьенов, по-прежнему живущие в неприсоединившихся королевствах, стараются скрывать свое происхождение.

— Вы хотите сказать, что в здешних краях слово «намерьен» означает «подтирка для задницы»? — рассмеявшись, спросил Акмед.

Рапсодия сердито толкнула его в бок, однако Ллаурон улыбнулся:

— С точки зрения многих. Впрочем, время склонно стирать воспоминания. Сейчас люди знают лишь о великом могуществе намерьенов, и мало кто помнит о том, что они стали виновниками страшной трагедии. В какой-то степени их даже уважают, потому что в большей части Орландана — провинции Роланда, — а также в Маноссе и на острове Морских Магов правят потомки намерьенов.

— А кто победил? — спросил Грунтор.

— На самом деле — никто. Известно, что Энвин убила Гвиллиама. По крайней мере, так она сама сказала. Поскольку никто с тех пор его не видел, ей поверили. Впрочем, убить Гвиллиама было совсем непросто. Он обладал бессмертием — даже в большей степени, чем первые намерьены. В отличие от своих подданных, которые не старели и не страдали от болезней, но могли истечь кровью, Гвиллиам, прибыв в новый мир, стал совершенно неуязвим. В хрониках высказывается предположение, что причина, возможно, заключена в том, что он оставался на Серендаире, чтобы прикрыть отступление своего народа, и последним пересек нулевой меридиан. Как обстояло дело в действительности, трудно сказать. Ликующая Энвин заявила о своей победе на Великом Собрании, а затем провозгласила себя единственной правительницей намерьенских земель. К ее великому изумлению, Собрание решило изгнать ее и лишить королевского титула. Итак, несмотря на то что Энвин одержала победу в семисотлетней войне и избавилась от ненавистного мужа, в конце концов она осталась ни с чем. Ужасно, правда?

— Да, — проговорила Рапсодия. — И что с нею стало? Где сейчас Энвин?

Ллаурон допил остатки бренди и бросил свой стаканчик обратно в мешок.

— В исторических документах говорится, что она скрылась в пещере среди горных кряжей Белые Пики в Хинтерволде, за пределами своих земель. Время от времени какой-нибудь несчастный пытается ее отыскать, чтобы расспросить о прошлом. В конце концов, она ведь имела дар провидицы. Удалось ли кому-нибудь с ней встретиться, я не знаю.

— Ну и как обстоят дела сейчас? — осведомился Акмед.

— Намерьены понесли настолько серьезные потери в войне, что так и не смогли после нее оправиться. С тех пор прошло почти четыреста лет, но народ не сумел снова стать единым. Произошла ассимиляция. К сожалению, переселенцы влились в более примитивные культуры местных жителей. Связь со стихиями и самим Временем являлась секретом их грандиозных успехов. Без этой связи королевство распалось, жизнь в нем стала неспокойной, достижения в области науки, искусств, торговли, архитектуры и медицины отошли в прошлое. И вот вам результат: мы — примитивный народ. В конечном итоге пострадала даже религия. Если раньше мы все придерживались одной веры, то теперь люди, живущие на территориях, исторически связанных с Первым флотом, уважают постулаты филидов. Однако большая часть Роланда поклоняется Единому Богу, которого иногда еще называют Создателем. Главой у них является Патриарх. Его базилика находится в священном городе Сепульварта, расположенном на юге, неподалеку от Сорболда. Жаль, что и здесь у нас нет единства. — Ллаурон снова вздохнул. — Кроме того, не за горами новая война. После окончания Великой войны покой, к сожалению, так и не наступил. И хотя на поверхности пока тихо, скоро все изменится. Последние несколько десятилетий наблюдались бесконечные пограничные стычки и бессмысленные налеты на деревни и города, которые приносят ужасные разрушения. Напряжение растет, и никто не знает, почему возникают конфликты между разными народами, — даже те, кто в них участвует. Все это пугает.

— А что, по вашему мнению, может остановить войну и снова объединить народы? — спросила Рапсодия.

— Не знаю, дорогая, возможно ли это, — ответил Ллаурон. — Когда против Энвин были выдвинуты обвинения в том, что она стала причиной вражды между намерьенами, ее сестра Мэнвин попыталась вмешаться, заявив, что надежда на объединение и мир есть. Но ей никто не поверил. Все считали, что она хочет защитить сестру.

— А как звучало ее пророчество? — спросил Акмед. Ллаурон закрыл глаза и задумался. Через несколько минут он заговорил снова: