— Очень хорошо. Как ни странно, у меня возникла такая же проблема.

Беседка была расположена так, чтобы из нее открывался самый прекрасный вид на весь Элизиум. С его холодных мраморных скамеек Рапсодия видела свой сад, готовящийся к долгому зимнему сну, коттедж, заросший зеленым плющом, а чуть дальше ревущий водопад, набравший силу от обильных осенних дождей, обрушивался в озеро, окру жавшее столь любимый ею остров.

В первый раз после жаркого лета Рапсодия ощутила, каким холодным стал воздух, — зима приближалась. Скоро в садах воцарится тишина, стая птиц, свивших себе гнезда под землей, улетит на юг. И скрытый от посторонних глаз ее маленький рай потеряет свои яркие краски и погрузится в сон. Интересно, подумала Рапсодия, холод в ее душе вызван приближением зимы или огонь ослабел, когда пришла пора расстаться с Эши. Скоро, очень скоро в Элизиуме наступят другие времена, все станет холодным и равно душным, а ведь совсем недавно здесь играли все краски лета. Как и в ней самой.

— Рапсодия? — голос Эши вернул ее к реальности. Она подняла голову.

— Да? Извини. Что я должна сделать?

Эши присел рядом с ней на каменную скамью и протянул руку. На его ладони лежала огромная жемчужина, молочно-белая, с черным ободком.

— Это древняя жемчужина с твоей родины, много лет пролежавшая под водой, — с благоговением проговорил он. — В ней заключены тайны моря, но ей можно доверить и тайны земли. Назови ее, Рапсодия, и она сохранит твои воспоминания об этой ночи до того момента, когда ты захочешь получить их обратно.

Рапсодия взяла жемчужину. Хотя она показалась на ощупь чуть ноздреватой, Рапсодия почувствовала ее силу и неуязвимость — ее защищали слезы океана, слой за слоем. Она закрыла глаза и начала песню наречения имени, сливая ее мелодию с эманациями, исходящими от жемчужины, пока они не слились воедино.

Рапсодия открыла глаза. Сияние жемчужины наполнило беседку. Она стала прозрачной, многочисленные слои перестали быть преградой для ее яркого внутреннего света. И тогда Рапсодия вплела в песню просьбу Эши, теперь ее воспоминания о конце этой ночи будут заключены внутри жемчужины.

Закончив песню, Рапсодия протянула жемчужину Эши. Он встал со скамейки, подошел к пустой золотой клетке и положил ее внутрь. Потом вернулся, сел рядом с Рапсодией, взял ее руки в свои и приготовился говорить, но она его остановила.

— Пожалуйста, подожди немножко, Эши, — попросила Рапсодия. — Я хочу взглянуть на тебя в последний раз.

Она смотрела на него, стараясь запомнить глаза и овал лица, цвет волос и то, как он выглядел в красивой морской форме с плащом. Она зажмурилась и глубоко вздохнула, стараясь сохранить в памяти его запах и то, как вокруг него струится воздух, запечатлевая в своем сознании кар тину, которую не забудет никогда. Наконец она произнесла:

— Вот теперь я готова.

— Хорошо, — ответил Эши и нервно улыбнулся. — Рапсодия, мой рассказ покажется тебе неприятным, и тебе будет нелегко его слушать. Но сначала я хочу обратиться к тебе с последней просьбой. Пожалуйста, выслушай меня.

— Конечно. О чем ты хочешь попросить?

Он сделал глубокий вдох и заговорил с удивительной нежностью:

— Ариа, я знаю, ты никогда мне ни в чем не отказывала, более того, сделала множество одолжений, о которых я даже не просил. И все же я должен обратиться к тебе с еще одной просьбой. Речь пойдет об очень важной вещи, и, если мне будет сопутствовать удача, ко мне со временем присоединятся все объединенные намерьены. Обещаешь подумать о моей последней просьбе?

Рапсодия посмотрела ему в глаза, они лучились любовью, и ей показалось, что еще немного, и он заплачет. Звездный свет, окружавший его удивительные зрачки с вертикальным разрезом, сиял ярко как никогда, и она постаралась запечатлеть в памяти его образ. Одинокими ночами она будет представлять себе Эши таким, каким видит его сейчас. Рапсодия знала, что это принесет ей утешение.

— Конечно. Конечно, я подумаю, — ответила она, ободряюще сжимая его руку. — Я уже говорила тебе, Эши, что всегда буду твоим другом и союзником. Ты можешь попросить меня о чем угодно, и я сделаю все, чтобы тебе помочь.

Он улыбнулся, перевернул ее ладонь и поцеловал.

— Обещаешь?

— Да.

— Хорошо. Тогда выходи за меня замуж. — Слова слетели с его губ прежде, чем он успел преклонить колено.

— Это совсем не смешно, Эши, — сердито проговорила Рапсодия. — Встань. Чего ты хочешь на самом деле?

— Извини, Рапсодия, ничего другого я не хочу. И я не шутил и не спорил с тобой, и вообще не поднимал этого вопроса, пока не убедился в том, что ты выслушаешь меня без предубеждения, поскольку еще никогда в жизни я не говорил более серьезно. — Он увидел, как бледность разлилась по лицу Рапсодии, и опять взял обе ее руки в свои, чтобы не дать ей ответить сразу.

— Я знаю, мой отец убедил тебя, что здесь власть принадлежит сословию аристократов, а твое происхождение слишком низкое, и этого достаточно, чтобы лишить нас обоих счастья, а народ намерьенов лучшей Королевы, какая только может быть. Ариа, это ложь. Да, власть у намерьенов передается по наследству, но они свободный народ, и Совет может утвердить или отвести кандидатуру любой претендентки на этот титул, когда будет коронован их повелитель.

Лично я думаю, что они вышвырнут меня вон, и тогда мы вместе построим самую лучшую в мире хижину, и наша жизнь пройдет в благословенном спокойствии и мире. Или ты захочешь повелевать лиринами — я уверен, наступит день, когда они тебя об этом попросят. И тогда я стану твоим скромным слугой, буду массировать тебе шею и спину после долгих часов сидения на неудобном троне и всячески поддерживать в качестве консорта.