— Но ведь результат будет зависеть от моей фантазии.

— Кто его знает… Может, найдем, за что уцепиться.

— Да ты пойми, что мое настоящее тело — так в моем замке. А здесь лишь проекция моего больного воображения.

— И все-таки я предлагаю попробовать.

Вета поднялась к себе уже с час назад. Рис осторожно приотрыл дверь ее комнаты, чтобы убедиться, что девушка спит. Он с минуту слушал ее ровное дыхание, потом кивнул сам себе и, стараясь не шуметь, ушел в свой кабинет. Он долго ходил из угла в угол, пытаясь разложить информацию, предоставленную девушкой, по полочкам. Потом подошел к занавескам на одной из стен и раздвинул их. За ней оказалась белая пластиковая доска, заполненная пронумерованными надписями, сделанными маркером. Рис взял его с подставки и начал медленно, но уверенно зачеркивать строчку за строчкой. В результате осталась лишь одна фраза в самом конце списка.

Рис долго думал, потом взял губку и стер все зачеркнутые строчки и начал писать другие. Он любил именно так выдвигать гипотезы, а потом либо опровергать их, либо переносить в специальный блокнотик. Это было, по крайней мере, смешно в век компьютеризации. Ноутбук у Риса, конечно, был, но он использовался крайне редко, только для написания научных трудов. Фотографии Рис предпочитал хранить в альбомах, как в старину, слушать музыку и смотреть фильмы на специальном оборудовании, занимавшем всю стену в его спальне. Там одних колонок было штук пятнадцать, а кроме того экран в полстены и проигрыватели различных видов от граммофона до домашнего кинотеатра. А вот думать он любил, когда задача обозначена крупными буквами на стене.

Он взглянут на доску. Теперь здесь оказались записанными следующие тезисы:

— Она не врет.

— Проверить ближайшие психиатрические лечебницы!

— Приюты и детские дома! Размножить фотографии Веты и раздать всем нашим. Пусть поспрашивают!

— Собрать информацию об Елене Васильевне Прилепской, Антоне и Матвее Прилепских. Фотографии!!!

— Исследовать головной мозг на наличие травм и изменений.

— Нарколог!!!

— Проверить отпечатки пальцев.

— Обыскать комнату!!!

Последней значилась фраза, написанная ранее и оставшаяся не зачеркнутой:

— Следить за каждым ее шагом! Лучше держать рядом с собой! Может жениться???

Обычно Рис тремя восклицательными знаками обозначал то, что предстояло сделать в первую очередь. Вот и сейчас еще раз окинув взглядом надписи, он закрыл шторки и взял телефон.

— Эдик! Срочно ко мне! Собери ребят, есть задание.

Первые результаты работы были изложены в материалах, доставленных уже рано утром. Он внимательно изучил досье на всех Прилепских, отчеты из психлечебниц и детских приютов, а также нулевой результат по отпечаткам и обыску комнаты. Не было ни единого факта, который доказывал бы, что Вета говорит неправду. Но и поверить ей он, убежденный материалист, не мог. А значит, что-то Рис упустил. Что?

Этот вопрос мучил его весь день, который они провели в лаборатории университета, где на Вету навешали кучу разных датчиков и заставляли отвечать на вопросы, испытывать эмоции и даже спать.

— Борис Дмитриевич, — к Рису подошел растерянный молодой аспирант, — вы только посмотрите на это…

Он протянул кипу бумажек, испещренных циферками и ломаными линиями графиков. Рис молча рассматривал их ничего не понимая, потом вопросительно протянул их аспиранту:

— Что это?

— Как что? Вы разве не видите, — он взял из рук Бориса Дмитриевич бумаги и начал протягивать ему их по одной. — Это ее мозг в нормальном состоянии, это она плачет, это — смеется, это — спит.

На первый взгляд графики на бумажках ничем друг от друга не отличались.

— И? — Рис так и не понял, что хочет сказать хозяин всех этих суперсовременных приборов.

— Состояние головного мозга в полной норме, — вздохнув начал объяснять как малому ребенку аспирант.

— Ну и что?

— Но результаты одинаковы во всех состояниях. А этого не может быть. Ладно, если она смеется или плачет, можно решить, просто притворяется, не испытывая при этом чувств или держит себя в руках как истинный Джеймс Бонд. Но когда спит… — он развел руками.

Борис Дмитриевич задумался. Странные мысли начали приходить в его голову. Почему-то вспомнился рассказ девушки. А вдруг это правда? Он поежился. Ему просто было неприятно даже от одной мысли, что вся его жизнь, все устремления, победы и достижения — иллюзия. Причем, не его, а вот этой девчонки!

— А может она быть роботом? — спросил он вдруг у аспиранта, причем уже заранее понимая, что ответ будет отрицательным.

— Вы издеваетесь? Первые опыты по созданию биоматерии, конечно, проводятся. Но до того, чтобы создать робота, не отличающегося от человека, еще очень долго… Очень!

Рису вдруг пришла в голову гениальная мысль:

— Слушай, давай еще понаблюдаем. А когда она проснется, попросим ее спеть…

— Думаете, будет результат.

— Не уверен, но попробовать нужно.

Когда Вета запела, глаза аспиранта округлились. Он так глянул на Риса, что тот не выдержал и прибежал из комнатки за стеклом, где мужчина и наблюдал весь процесс исследований, к компьютерам.

— Что? — тихо спросил он у молодого ученого. Тот только кивнул головой на монитор, где бешено скакала тонкая линия курсора, упираясь то в верхнее, то в нижнее поле экрана.