Моряк всегда остается моряком. И на берегу. Хоть одет боец морской пехоты в обычную солдатскую форму, но под защитной гимнастеркой у него обязательно полосатая матросская тельняшка, а в вещевом мешке припрятана черная бескозырка с золотыми якорями на лентах. Никакие запреты не помогали. В атаку они шли в бескозырках и с распахнутым воротом гимнастерки, чтобы видны были голубые полосы тельняшки.

Вспоминаю, как еще в дни обороны Севастополя к нам прибыла на формирование 9-я бригада морской пехоты. Командовал ею полковник Николай Васильевич Благовещенский, а военкомом был Василий Михайлович Покочанов. Бригада дралась под Николаевом и Одессой, слава о ней шла по всему флоту. В боях [74] подразделения сильно поредели. Людей было совсем мало. Но что это были за молодцы! О делах этих ребят знала вся база, и когда на кораблях объявили набор добровольцев, от желающих отбоя не было, хотя знали все, что соединение снова уходит в бой, откуда многие не вернутся… За месяц бригада полностью укомплектовалась, прошла обучение. 27 мая погрузилась на крейсер и два миноносца и ушла в Севастополь. До нас доходили вести о подвигах наших посланцев. Славой их гордились все экипажи кораблей, потому что, где бы ни воевал моряк, он остается членом своего коллектива, друзья помнят о нем, так же как и матрос всегда помнит о своем корабле и свято бережет его честь.

Вот почему мы не считали большим нарушением правил, если моряк уносил на фронт бескозырку, на которой золотом сияло название его корабля…

Маршевые роты для Сталинградского фронта мы сформировали за два дня. Ночью они должны были погрузиться в вагоны. И вдруг утром мне доложили, что казармы пусты. Обеспокоенные, мы с Орловым поехали во флотский полуэкипаж - в воинскую часть, где происходит формирование всех флотских подразделений. Действительно, в казармах только командиры, политработники, дежурные и дневальные.

–  Где люди?

Командир полуэкипажа спокойно отвечает:

–  Ушли прощаться с кораблями.

–  Но ведь вы их должны сегодня отправить!

–  Не беспокойтесь. Вернутся в срок.

Признаться, я был сильно раздражен.

Вернувшись в штаб, отдал было распоряжение дежурному звонить на корабли и в части, чтобы бойцов маршевых рот немедленно отправляли в казармы. Но комиссар эскадры В. И. Семин остановил:

–  Не нужно. Уверяю вас, нашему народу можно доверять не такое.

Все же у меня на сердце было неспокойно. Часа за два до погрузки мы с Орловым снова заглянули в казармы. Бойцы стояли в строю: проходила поверка. После переклички командиры рот докладывали мне одно и то же:

–  Весь личный состав налицо! [75]

Мы с Орловым смущенно переглянулись. Да, этим людям можно доверять! И больше никогда не мешали морякам, уходившим на фронт, прощаться со своими кораблями. Честное слово, неплохая традиция!

Историческая победа на Волге положила начало коренному перелому в войне. Это почувствовали и мы в Поти. Войска Закавказского фронта погнали и сбросили врага с горных перевалов. Фашистский зверь, огрызаясь и упорствуя, отступал. На базу, случалось, еще сыпались бомбы, но было ясно, что смертельная опасность миновала. Наши войска переходили в наступление на всех участках громадного фронта. Включались в это наступление и мы. [76]

Перед наступлением

Пришлось потесниться, чтобы предоставить место флотским учреждениям. В Поти переехали Военный совет и штаб флота. Органы управления базы мы еще раньше перенесли на территорию совхоза «Грейфрут», километрах в пяти от порта. Здесь удобно - сплошные сады и виноградники хорошо укрывают нас. Но деревья ограничивают обзор. Рубить их жалко. Наблюдательный пункт оборудуем на специально построенной вышке. Отсюда хорошо просматриваются порт, город и море до самого горизонта.

На всякий случай оставляем за собой небольшое помещение в городе с телефонами и рацией. Чтобы отдать распоряжения командирам кораблей, частей, не нужно будет вызывать их в совхоз: можно собирать здесь, поблизости от порта.

Признаться, соседство штаба флота на первых порах беспокоило нас. Присутствие больших начальников всегда стесняет командира. Но нужно отдать должное Ф. С. Октябрьскому и члену Военного совета флота Н. М. Кулакову. Они никогда не опекали подчиненных, не сковывали их инициативу. В первый же день после прибытия штаба в Поти командующий флотом предупредил меня:

–  Имейте в виду, в ваши дела вмешиваться никто не будет. Чувствуйте себя, как и раньше, самостоятельным и полноправным начальником.

Взаимоотношения с Военным советом и штабом флота у нас сложились самые лучшие. Вскоре убедились, что соседство с этими высокими учреждениями не только не связывает нам рук, а наоборот, во многом облегчает нашу работу. Стало проще решать неотложные [77] вопросы. В нужную минуту мы всегда могли обратиться за советом и поддержкой, быстро получить практическую помощь.

Переезд Военного совета и штаба флота в Поти (до этого они находились в Маграх) не был случайным. Командование стремилось быть ближе к кораблям, чтобы непосредственно на месте решать вопросы подготовки флота к предстоящим наступательным операциям.

Ремонтировали и снабжали всем необходимым корабли, которым предстояло высаживать десанты и прикрывать их с моря. Комплектовались и обучались части морской пехоты - они будут штурмовать берег, занятый неприятелем. Накапливались запасы материальных средств. Основная тяжесть этой громадной работы ложилась на части базы.