Шрифт:
– Да, раз в месяц, - объясняю я. Мне нравится учить, расширять возможности женщин и предоставлять им средство и уверенность, чтобы дать отпор, а не становится жертвой.
Его глаза теплеют.
– Это чертовски горячо.
Я закатываю глаза.
– Рада, что ты так думаешь.
Его глаза перемещаются на верхнюю полку на стене.
– Это что, бонг (также водяная трубка, сленговое название — бульбулятор, от тайского [b] — «бамбуковая труба» — устройство для курения каннабиса - прим. пер.)?
– спрашивает он, его глаза расширились.
– Кто ты? Полиция?
– отвечаю я, смеясь от взгляда на его лице.
Его телефон звонит снова, он качает головой.
– Мне нужно идти. Я позвоню тебе, хорошо?
Он опускается и целует меня в лоб. От этой нежности обжигает горло.
– Мне было весело прошлой ночью.
И он ушел.
Я ложусь на спину и смотрю в потолок.
Как это произошло?
*****
Я улыбаюсь, когда слышу песню «Morning Alliance» - «Огонь», играющую по радио. Увеличиваю громкость и подпеваю, чувствуя прилив гордости.
Ты, как огонь в моих жилах. Твое тело, оно поглощает меня.
Дерзкие глаза.
Красота внутри.
То, что я хочу сделать с тобой…
Это первая песня из их нового альбома.
Паркуясь на подъездной дорожке, звоню Райдеру. Когда он отвечает, подношу телефон к радио так, чтобы он мог слышать свою песню. Через несколько секунд я выключаю радио и говорю в телефон.
– Угадай, что я слушала по радио, - говорю, открывая дверь и выходя из машины.
Его счастливый смех заставляет меня улыбнуться.
– Эта песня стремительно набирает популярность.
– Я знаю, - отвечаю.
– Кто написал ее?
– Саксон, - говорит он удивленно.
– Я слышал, он оставался на ночь. Должен сказать, Ти, я рассчитывал, что ты будешь дольше сопротивляться.
Я усмехаюсь.
– Он оставался на ночь, но он не отведал товара, дорогой кузен.
Райдер смеется.
– Рад слышать. Где ты? Почему бы тебе не навестить меня и Лекси?
– Я только приехала домой после урока по самообороне, - говорю ему и стою перед своей дверью, ища ключи.
– Что вы, ребята, делаете завтра? Я могу заехать после работы. Попрошу Сашу и Лайлу тоже прийти.
– Звучит неплохо. Я скажу Джету. Увидимся, кузина.
Я говорю «пока», вешаю трубку и кладу телефон в сумку. Когда я нащупываю ключи, чувствую, что кто-то подошел сзади.
– Ти!
Не подумав, я просто реагирую. Разворачиваюсь и делаю быстрый удар. Саксон падает на землю, руками держась за свое хозяйство. Вот, дерьмо.
Я опускаюсь на колени.
– О Господи, Сакс! Не подкрадывайся ко мне! Прости.
– Какого хрена, Ти, - хрипит он, все еще сжимаясь.
– Дерьмо, прости, - повторяю я, пытаясь скрыть свои эмоции. Я хочу рассмеяться, но не делаю этого, потому что он выглядит так, словно собирается убить меня.
– Что ты делаешь здесь?
– Я же говорил тебе, что собираюсь прийти, - говорит он, поднимаясь и с болью глядя на меня.
– А я говорила, что у меня урок.
– Поэтому я пришел позже, - говорит он, отряхивая брюки.
– Знаешь, друзьям необязательно видеться каждый день, - небрежно говорю, открывая дверь и входя. Когда я не получаю ответа, продолжаю.
– Я собираюсь принять душ.
– Я закажу пиццу, - отвечает он, усаживаясь на диван, где мы провели большую часть прошлой ночи. Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но закрываю его, качая головой.
Он может заходить когда угодно.
Мы все еще собираемся быть друзьями.
Глава 4
Саксон
Я проснулся один в постели Тиниэль, лениво потянулся, затем пошел на кухню в одних трусах. Прошлой ночью мы опять заснули вместе, но ничего не произошло, даже поцелуя. У этой женщины, должно быть, железная сила воли, потому что я умирал от желания. Я застыл, когда увидел Тиниэль перед плитой, танцующую под песню «Я никогда не подведу тебя» Риты Оры. Она чувственно покачивала бедрами, подпевая. У нее красивый, хрипловатый голос. Она талантлива, как и многие в ее семье.
– Я думал, ты не готовишь, - говорю, заставляя ее подпрыгнуть.
Она поворачивается и поджимает губы.
– Я довольно хорошо готовлю, просто не отношусь к тем женщинам, которые попадают в рабство плиты каждый день.
Я подхожу к плите, чтобы посмотреть, что она жарит.
– Так что, мне не ждать горячей еды каждую ночь?
Она переворачивает блины.
– Черт, нет, этого не будет.
Она такая милая.
– Так ты позволяешь мне оставаться здесь каждую ночь?
– говорю я, прислонившись к столешнице.