– И та самая музыка? – осторожно поинтересовался Керис.

– И музыка тоже! – рассмеялась девушка. – Только мне кажется, что Иоганн Себастьян Бах очень сильно оскорбился бы, если вдруг кто-то при нем назвал этот набор звуков музыкой. Но, впрочем, звуки тут ни при чем. Просто инструменты также работают за счет электричества. А звуки создаются электрической силой, смешиваются и записываются опять же электричеством. Вот как! От человека зависит только, в какой последовательности эти звуки сменяют друг друга!

Все три путешественника снова сидели в той же харчевне. На противоположном конце обеденного зала двое собутыльников ушли по своим делам, оставив третьего сидеть наедине с пивными кружками и винными бутылками. Третий набрался столь основательно, что, казалось, у него не хватит сил подняться с места. Вдруг в полуоткрытую дверь ворвался ветер, взъерошивший волосы Керису. Послушник инстинктивно резко обернулся назад, чтобы убедиться, что в харчевню не вошел никто подозрительный. Хотя с улицы и несло конским навозом и отбросами, этот воздух все равно был свежее душной атмосферы харчевни.

– Постой! – удивленно уставился на нее Керис. – Как это? Записывать звуки?

Значит, их можно потом воспроизвести заново в любое время?

– Да, – кивнула в ответ девушка, – но ведь и у вас есть примерно то же самое!

Этот вот Крикун, или как там вы его называете?

– Это не совсем то, что ты думаешь! – вмешался Антриг. – Крикун звуков не записывает. Он просто силой своей энергии создает в твоем воображении ассоциацию, которую ты воспринимаешь как звук! Примерно так, как действует язык, издавая звук, который потом слышит ухо, передавая в рассудок. А тут все минует язык и ухо – восприятие передается сразу из ума в ум. Есть еще заклятья, которые воспроизводят звуки – Визгун и тому подобное. А есть такие, которые могут нагнать невыразимый ужас, – они не слишком сложны, но довольно действенны.

Послушай, милая моя, а среди твоих запасов, случайно, нет широкогорлого сосуда с завинчивающейся пробкой?

Джоанна, ни слова не говоря, протянула ему требуемое. Антриг удостоверился, что это – именно то, что ему нужно, а затем начал тонкой струйкой заливать в сосуд мед. Затем волшебник продолжал:

– Вот Керис слышал голос деда, который звал его на помощь, не так ли, Керис? А ты, Джоанна, ты ведь должна была слышать голос своего… э-э-э… любовника?

Слово "любовник" донельзя удивило девушку. Вообще-то она всегда просто считала Гэри "другом". А это слово означает многое – его используют все кому не лень, – от детей до взрослых. И тут она задумалась – почему это слово "любовник" так сильно смутило ее. Возможно, просто потому, что она никогда всерьез не задумывалась, способна ли на близость с Гэри.

Она подумала, что Гэри и в дальнейшем останется для нее просто "другом".

А ведь Гэри наверняка не догадывается, что она давно ушла с его вечеринки. В это время они уже выходили из харчевни. Но только в другом, параллельном, мире. Там, дома, то есть у Гэри, ее машина наверняка все еще стоит на парковочной площадке.

Может быть, он обо всем догадался – хотя нет, вряд ли он на это способен. Скорее всего, он решит, что она уехала к кому-нибудь домой на его машине.

Как только Джоанна вспомнила слова Гэри о том, что он – единственный мужчина, проявляющий к ней хоть какой-то интерес, ей почему-то стало немного легче на душе. Ха, теперь он подумает, что он не единственный, кто ей интересуется! И поэтому он не удивится тому, что Джоанна весь вчерашний день не отвечала на его телефонные звонки. Вчера было воскресенье. А сегодня он, конечно, пошел на работу с желанием увидеться с ней, предложить поехать к нему, чтобы там она смогла пересесть и отогнать домой свою машину. Конечно, он наверняка брякнул бы что-нибудь вроде "Давай пообедаем вместе" или "Может, проведем интересный вечерок" (при этом подразумевая ночь). Может быть, только на работе он и поймет, что она куда-то исчезла. Ну, день-два ему понадобится на то, чтобы связаться с Рут. Потом они вдвоем ринутся прослушивать ее автоответчик. И венцом их совместных усилий станет заключение, что никто с вечера субботы не видел Джоанну. А потом…

Эта мысль была уже не столь приятна.

Прохладный воздух улицы приятно освежил Джоанну и разогнал остатки сонливости.

Она обратила внимание на то, что, хоть солнце еще не взошло, воздух был уже теплым. Можно было себе представить, как жарко будет днем!

Вдруг девушка подумала, что сейчас самое подходящее время удрать от Антрига, вот только была одна загвоздка – тут, в этом мире, ей было совершенно некуда бежать.

Это будет подобно бегству из шлюпки посреди океана. Нет, лучше всего остаться вместе с чародеем и Керисом и надеяться, что в конце концов они все-таки доберутся до этого Совета Кудесников. А может, Антриг и сам сможет отправить ее домой.

Тут Антриг повернул в узкую улочку, которая отделяла два угловых здания – харчевню и ту самую общественную баню, в которой они скрывались, – от Инквизиции. Керис плелся следом за ними – он не слишком удобно чувствовал себя в незнакомой одежде, да и оружие ему пришлось спрятать, чтобы не возбудить подозрений – ведь крестьяне нигде не разгуливают по улицам с мечами! Пистолет он спрятал под плащом. Джоанна же, подобрав длинную юбку, осторожно шагала через грязь и лужи.

В переулке Антриг, воровато оглядываясь, откупорил сосудик с медом и начал смачивать вязкой жидкостью вытащенный из кармана хлеб. Хлеб он стал размягчать ладонями. Теперь дело оставалось за малым – грязь, которой под ногами было сколько угодно, должна была придать получившейся массе нужный цвет. И эту мазь, своеобразный грим, отставной кудесник принялся наносить на лицо Кериса, маскируя шрам на его щеке.

– Так, – бормотал чародей, доставая из другого кармана пустую бутылку из-под джина. Он вылил пахучие остатки на одежду Кериса, забивая таким образом запах меда. Керис явно был полон негодования, но ничего не сказал. А Виндроуз между тем невозмутимо продолжал:

– Жаль. Жаль. Жаль, что в лавке тряпичника не продается одежда послушника. Она бы так подошла Джоанне. Тогда она бы могла спокойно нести твой меч. А теперь нам, видно, придется привязывать его к твоему телу. Другого выхода нет!