А мальчишка тоже хорош – бросился под колеса. Не имеешь ловкости – так нечего и бравировать! – Тут чародей по-петушиному склонил голову на бок. – Что, ты не поняла?

Тут путешественников обдала пылью колонна вооруженных послушников. Пыль сразу же облепила вспотевшие лица беглецов. Джоанна заметила, как измученная работой крестьянка и ее ребенок поспешно шарахнулись с дороги, уступая место колонне.

Джоанна осуждающе покачала головой, но говорить ничего не стала.

– Это пожирает жизнь, – нарушил тишину Виндроуз. – Это пожирает и волшебство!

Страшно, что при этом иссякает поддерживающая жизнь энергия!

– Что пожирает жизнь и волшебство? – спросил Керис, зевая. Его одолевал сон.

– Это! – упрямо воскликнул Антриг. – То самое, что я собираюсь найти!

Целых три дня они монотонно шагали через долины и холмы. Керис называл эту местность Сикерстом. Но постепенно холмы начали редеть уступая место равнинам.

Путники окончательно избавились от страха погони только на исходе первого дня путешествия. Переночевали они (теперь уже спокойно) в стоге сена. Какое это было блаженство – здоровый сон в безопасности! Джоанне приснился странный сон – как будто бы насильно выдавали замуж за Гэри, причем никого не волновали ее протесты. Кто выдавал – так и осталось для нее тайной. Бывают же такие дурацкие сновидения, подумала девушка, просыпаясь среди ночи. Ведь она отлично знала, что вообще не собирается замуж. Тут ее передернуло – девушка вспомнила, как Гэри с кривой ухмылкой говорил, что она все равно прибежит к нему рано или поздно.

Проснувшись, она обнаружила, что это всего лишь сон, и у нее как гора свалилась с плеч. Вздохнув, она снова погрузилась в сон. На третий день, когда они шагали по дороге, страдая от неимоверной духоты, девушка вдруг спросила Антрига:

– И что, твое волшебство тоже пострадало, как и волшебство Кериса?

– Я давно почувствовал это, – признался расстрига-кудесник, доставая из своих бездонных карманов три больших яблока и бросая по одному своим спутникам, – но не все ушло из меня вместе с надеждами. Понимаете ли, у помешательства, оказывается, есть и хорошие стороны!

– Так ты хочешь сказать, что волшебство зависит от… от надежды, от веры? – недоверчиво спросила Джоанна. – Я вот сама почувствовала, как из меня вышли все надежды… Я словно осталась у разбитого корыта!

Несколько мгновений Антриг, удивленно подняв брови, смотрел на девушку – очевидно, он не ожидал, что она так быстро поймет, что он имел в виду.

– Да, – сказал он тихо, – от надежды… От веры в жизнь. Мы слепо, как новорожденные котята, движемся от секунды к секунде, от минуты к минуте, не понимая, что это и есть наша жизнь, что второй точно такой же секунды не будет!

А надежда и волшебство взаимосвязаны в человеческой душе! Я даже могу сказать больше – и надежда, и волшебство – это что-то вроде умопомешательства!

– У помешательства действительно есть свои преимущества! – заговорил молчавший до сих пор Керис, засовывая пистолет за пояс. – Иногда такой человек начинает доискиваться до сути вещей, которые обычных людей просто не интересуют из-за своей обыденности! Вот Антриг считается помешанным, но в отличие от нормальных волшебников он не потерял своей силы!

– А это и в самом деле удобно, не правда ли? – польщенно улыбнулся Виндроуз, швыряя огрызок яблока в придорожную канаву. – Ведь этого наверняка никто и предугадать не мог! И вот что вышло!

Керис и Джоанна невольно улыбнулись.

– Но вот что не дает мне покоя все это время, – продолжал кудесник после минутного молчания, – или, точнее, даже целый сноп таких загадок. Во-первых, почему это происходит везде? Я вот вдруг подумал о детях на фабрике – что-то словно отнимает у них осторожность, заставляет их не думать об опасности… Я думаю…

Мысль Антрига о неосторожности людей вообще и детей в частности ужаснула Джоанну – ведь сама она жила в мире, где даже простым нажатием не той кнопки можно было натворить великих бед.

– Вот смотри, – сказала она Виндроузу, – стоит мне на своей работе что-то недосмотреть, как в программах и в производственной документации будет просто море ошибок!

– В документации?

Джоанна задумалась, соображая, как бы лучше пояснить собеседникам, что такое компьютеры и программы к ним, что такое документация. Ведь они даже об электричестве имели самое примитивное представление – электричеством в их понятии могла быть только молния. Но ведь волшебник, в конце концов, – они сами сказали – на то и волшебник, чтобы интересоваться всем на свете, даже самым невероятным. И на протяжении нескольких миль девушка как можно более доходчиво объясняла, что такое программирование, рассказывала о языках программирования, о винчестерах, дисплеях и клавиатуре, компьютерной памяти и тому подобном.

Налетали порывы ветра, день клонился к закату, но она ничего не замечала, погруженная в привычный и такой уютный мир компьютерной техники.

– Так, говоришь, эти твои… компьютеры… они даже думать умеют? – спросил Керис с сомнением в голосе. Послушник уже больше не следил за Антригом, не следовал постоянно за его спиной с пистолетом наготове.

Джоанна покачала головой.

– Компьютеры, – снова пустилась в объяснения она, – могут только программироваться, чтобы совершать кое-какие мыслительные операции. Одна операция сменяет другую. Полученный результат используется для совершения другой операции, и наконец получаются нужные данные. Теперь тебе все понятно?