1701 год

– Рэйчел, - позвала меня Линетт. – К тебе посетитель. Папа ждет с ним.
– Ее тон напомнил мне обиженного ребенка.

Почти месяц прошел, с тех пор она обожглась. Моя сестра не знала о муках Александра и о силах, которых он так боялся, так что полагала, что пожар был несчастным случаем.

Александр больше не говорил со мной снова о вещах, которые он видел, хотя я замечала моменты, когда видения посещали его. Я одна видела, когда его лицо темнело, и внимание переключалось, как будто он прислушивался к голосам, которые только он мог слышать.

Когда подошла к двери я увидела, что так расстроило Линетт. Посетитель был темноволосым, черноглазым молодым человеком, которого я знала лишь смутно. Линетт было четырнадцать лет, и она сердилась, что внимание мальчиков в городе доставалось мне, хотя и не говорила об этом вслух.

Александр смотрел на посетителя темным взглядом. Я вспомнила наш разговор, о вещах, которые он видел, и как он мог слышать мысли вокруг него. Я боялась узнать то, что он видел и слышал теперь.

Отвернувшись от брата, я посмотрела на нашего посетителя. Он был в черных бриджах и малиновой рубашке. Цвет был слишком смелым для того времени; красители таких ярких оттенков были дорогими. Его наряд вероятно, стоит больше, чем весь мой гардероб.

– Пожалуйста, подойдите, - проговорил мой папа.
– Я - Питер Витер, отец Рэйчел, а это - мой сын, Александр. Это - моя другая дочь, Линетт, - добавил он, когда мы присоединились к ним.
– И конечно вы знаете Рэйчел.

Папа предположил, что, поскольку наш гость попросил позвать меня, мы с ним знакомы. Но я раньше видела его только мельком, и один раз говорила с ним, не зная его имени.

– Обри Кэрю, - молодой человек представился, пожимая руку моего отца. Я слышала этот акцент, хотя и не могла вспомнить где.

Я подняла глаза вверх, и взгляд Обри казалось, захватил меня. Волна дрожи прокатилась по моему позвоночнику. Что-то удерживало меня и я не могла отвести взгляд, как если бы я была птицей, пойманной змеей.

– Чем я могу вам помочь, мистер Кэрю?
– спросил мой отец.

Я старалась опустить взгляд вниз, как было положено, но не могла. Глаза Обри гипнотизировали меня. Затем этот странный молодой человек протянул мне розу, которую я взяла не задумываясь. Я не должна была принимать подарки от молодых мужчин, которых только встретил мой отец, но способ, которым глаза этого человека захватили меня, поразил меня, и я взяла её прежде, чем даже поняла, что это было.

– Мистер Кэрю, - сказал мой отец, нахмурившись, - это довольно неприлично.

– Вы правы, - сказал Обри.

Папа стоял, опешив. Я посмотрела на розу, которую все еще держала. Она была красивой, такие длинные розы не растут в северных колониях. На мгновение я подумала, что она темно-красная, но вскоре я поняла, она черная. Один из шипов укол мою руку, потекла кровь, и я перехватила розу другой рукой, надеясь, что никто не заметил. Я взглянула на Обри, чей взгляд упал на порез на моей руке, и дрожь прошла вниз по спине. Он резко повернулся и ушел. Он исчез, прежде чем кто-либо смог сказать хоть слово.

Мой отец повернулся ко мне, лицо его было суровым, но вмешался мой брат.

– Слишком поздно обсуждать нашего посетителя рационально. Мы должны лечь спать пораньше, ведь завтра нам предстоит поход в церковь.
– Я знала своего брата хорошо, и поняла его тон: он хотел обсудить Обри, но не с моим отцом. Папа кивнул; он уважал моего брата.

Александр был единственным в семье, кто заметил мой порез. После того как отец ушел, он повел меня к колодцу, чтобы промыть его, его лицо было обеспокоенным.

– Что случилось, Александр?
– спросила я его, все еще держа розу, хотя я почти не замечала, что делаю это.
– Ты выглядишь так, как если бы у нашего гостя был язык змеи.

– Возможно, - сказал Александр, и его голос был тихим и темным. – Черноглазый мужчина, которого мы никогда не видели, приходит к нашей двери и предлагает тебе черную розу. Ты берешь его подарок, и, кажется, не можешь положить его, даже после того, как укололась об него.

– Что ты говоришь?
– прошептала я, потрясенная.

– Может быть, я не подписал книгу Дьявола, но это не означает, что не существует существ, которые принадлежат ему.

– Александр!
– прошептала я, потрясенная его словами. Он почти обвинил этого Обри Кэрю в том, что он одно из существ дьявола.

Я смотрела на розу, которая была все еще в моей руке, и затем положила ее на землю, пытаясь убедить моего брата – и возможно себя – что такое действие было возможно. Даже в этом случае мой пристальный взгляд оставался на ее черных лепестках, и я поняла, что Александр чувствовал, когда я просила его поговорить со священником после несчастного случая с Линетт. Что бы я сказала, если бы должна была рассказать проповеднику о черной розе, которую приняла? В конце концов, я слышала, что люди подписывали книгу Дьявола своей кровью, и моя кровь была готова. Александр пошел обратно в дом, молча, и я смотрела ему вслед, не зная, что сказать. Я не могла отрицать, что роза была красивой - идеальной формы, только что распустившейся. Цвет, тем не менее, был цветом темноты, смерти и всех злых вещей, о которых мне рассказывали: черные сердца, черная магия, черные глаза. Гипнотические черные глаза. Мне не хотелось верить, что я могла бы принять подарок от дьявольского существа. Я убедила себя, что это не так.