Ужин был великолепен. Проверенным способом наловив карасей, я сварил уху в котелке. С картошечкой, зеленью и всеми прочими необходимыми ингредиентами, а потом полчаса смаковал аппетитное варево, после чего пришел к выводу — жизнь удалась. Уже в сумерках вымыв тару в реке и едва избежав объятий небольшого, но необычайно прыткого осьминога, я сложил в нее десяток пойманных на свежую приманку рыбешек и понес их кошке. Та встретила меня у дверей комнаты, с котенком в зубах. Видимо, у малышей уже открылись глаза, и они принялись исследовать окружающий мир. Пантера положила котенка на подстилку к остальным, а я поставил котелок с карасями и обратился к ней:

— Вот и ужин подоспел. Приятного аппетита!

Большая черная кошка обнюхала рыбу и, не стесняясь меня, принялась насыщаться. Я же покинул комнату, но в этот раз не стал спускаться на улицу, а зашел в соседнюю и принялся там обустраиваться. Достал из шкафа несколько погрызенных молью одеял, платьев и расстелил их на полу, соорудив мягкую лежанку, на которой и растянулся, положив клинки у изголовья. Нет, я понимал, что времени прошло мало, что пантера может воспротивиться такому наглому «подселенцу», но неизвестно какая по счету беспокойная ночь добавила мне решимости.

Все, надоело! Я хочу нормально выспаться!

Однако сразу засыпать я не стал, ждал, когда кошка расправится с ужином. Это было непросто, поскольку веки постепенно наливались свинцом и открывать глаза с каждой минутой становилось все труднее. Но спустя четверть часа в комнату заглянула пантера. Она поглядела на меня с некоторым недоумением, затем подошла поближе и нависла надо мной большой черной тучей. Моя рука сама собой ухватилась за рукоять кинжала, но я спокойно спросил у хищницы:

— Мне ведь можно остаться здесь на какое-то время? Если нет, я сразу уйду, можешь не сомневаться! Ты только знак какой-нибудь подай, чтобы я понял.

Но пантера ни рычать, ни шипеть не собиралась, вместо этого она наклонила голову. Нет, не для того, чтобы вцепиться в шею — она стала тщательно обнюхивать мое лицо. Я не шевелился и не мешал ей. От большой кошки пахло рыбой и телом дикого зверя, однако мне отчего-то захотелось прикоснуться к ее шерстке, почувствовать пальцами ее мех. Разумеется, я не стал этого делать. Это ведь не домашняя киска, привычная к ласке, а хищница, которая мое прикосновение может расценить как угрозу.

Тем временем пантера удовлетворенно фыркнула — видимо, ей пришлось по душе, как я пахну. Она спокойно развернулась и удалилась к себе, а я отпустил рукоять клинка. Можно было праздновать победу — мой авантюрный план сработал и я получил надежное убежище. Да, чуточку настораживала та легкость, с которой кошка признала меня членом своей стаи, но я не стал размышлять над этой странностью, а погрузился в сон. Крепкий, спокойный, ничем не нарушаемый, дававший возможность избавиться от накопившейся за несколько суток усталости.

Разбудило меня прикосновение к лицу чего-то мокрого. Открыв глаза, я увидел котенка, который точно так же, как это делала вечером его мать, обнюхивал меня. Осторожно, чтобы не испугать, я погладил его по мягкой шерстке, потом, не встретив неприятия, почесал загривок, спустился ниже и принялся почесывать шейку. Котенку это понравилось, он вытянул мордочку и прикрыл глаза от наслаждения, а я подключил к делу вторую руку. Немного погодя котенок окончательно разомлел, улегся, подставив для почесывания животик, и принялся тихо мурлыкать, словно обычный земной кот. Кстати, по размерам так оно и было.

Увлекшись, я не заметил, как в комнате появился второй пушистик. Его шерсть была немного светлее, а пятнышки куда заметнее. Он тоже захотел меня обнюхать, но в почесушках участия принимать не стал, а вместо этого попытался оторвать кусок от моей штанины. Одежду спасла нарисовавшаяся на пороге пантера. Судя по зажатой в пасти хищницы оторванной ноге с копытом, она только что вернулась с охоты. Увидев меня, занятого котятами, пантера глухо зарычала. Я замер, прикидывая, как в случае чего буду доставать кинжал, а пушистики кинулись к матери.

Положив остаток своего завтрака на пол, пантера осмотрела отпрысков, убедилась, что ничего плохого я с ними не сделал, и, сменив гнев на милость, снова взяла в пасть ногу. Я думал, что она с котятами удалится в свою комнату, чтобы накормить их, но пантера подошла ко мне, аккуратно положила окровавленный окорок и, не мигая, уставилась в мои глаза. Сообразив, что она ждет ответа, я кое-как сумел справиться с изумлением и сказал:

— Спасибо, соседка.

Пантеру эти слова удовлетворили. Она развернулась, осторожно взяла одного котенка в зубы и вышла из комнаты, подталкивая лапой второго в нужном направлении, а я остался сидеть, пораженный случившимся.