Мы переходили проспект и шли по Яшумову переулку (теперь улица Курчатова), по левой его стороне, где стояло несколько двухэтажных деревянных домов. С правой стороны домов почти не было, там отходил Пустой переулок (ул. Шателена), за ним шел сосновый лесок. Потом на этой стороне появилось светлое двухэтажное здание музыкальной школы (в 1945 году оно отошло к Институту постоянного тока).

Окончание строительства циклотрона Физико-технического института. Фото весны 1941 г., из фондов музея истории ФТИ

На самом повороте Яшумова справа и слева были глубокие овраги. С левой стороны – круглый и пустой овраг, похожий скорее на котлован, зимой с его крутых откосов ребята катались на лыжах и санках. За ним виднелось несколько причудливой формы домишек, с какими-то мезонинами, башенками и чердачками, они принадлежали уже Воронцову переулку. В одном из них как раз и жила Нонна Кареткина из нашего детского сада. Там же стоял дом известной до революции детской писательницы Клавдии Лукашевич, но ее самой в нем давно уже не было.

С другой стороны переулка, в зажиме его поворота, на дне оврага притаились теплицы, зимними вечерами там загадочно и тускло горел желтоватый свет. За оврагом начиналась территория Физико-технического института. К началу 1940-х годов на ней уже возвышался купол циклотрона.

Почти вся противоположная сторона Яшумова переулка за поворотом тоже представляла собой индустриальный пейзаж. В этом было что-то волшебное: как раз на середине переулка вы вместе с ним поворачивали направо и перед вами открывался совершенно другой мир. Привычный Лесной с его дачками, палисадниками и верандочками внезапно исчезал, а взору открывался какой-то новый, грандиозный и непостижимый мир, теперь я бы сказала – что-то из области научной фантастики.

Мы вступали в этот мир и проходили сквозь него, и неизбежно на этом участке пути возникало какое-то радостное и приподнятое чувство. Здесь нам было интересно. Чувствовалось, что везде вокруг совершается, пусть и невидимая и неведомая нам, но очень важная работа. Мы, малыши середины 1930-х годов, конечно, не могли тогда знать и понимать, что, проходя здесь каждый день по пути в детский сад, мы становились современниками и свидетелями рождения первого в нашей стране наукограда. Более того, мы оказались его ровесниками!

На наших глазах возводились корпуса «Позитрона» (тогда – НИИ-34) и поднялось четырехэтажное здание НИИ постоянного тока. Его светло-серый квадрат фасада казался сошедшим прямо с чертежной доски: от середины до краев проведены линейкой полоски сплошных окон, между ними стеклянная вертикаль, внизу под ней четкий ряд ступеней центральной лестницы, циркулем – по обе стороны от нее – круглые окна, похожие на два огромных иллюминатора, и опять по линейке, в обе стороны от крыльца и по всему фасаду, две черты пристенного газона.

Цветы там почти никогда не росли, но зато верхняя часть поребрика примерно в полуметре от земли образовывала ровную, как будто специально выложенную плитками дорожку. Какое же удовольствие было для нас, малышей, которых еще водили за руку, вскочить на этот поребрик, пробежать по всей его длине, потом чуть-чуть посидеть в чаше иллюминатора, сползти на ступени крыльца и затем, в обратном порядке, повторить все это на втором крыле фасада. Это был наш ритуал, игра, поджидавшая нас на середине пути. Жаль, этого газона давно уже нет. Само же здание – образец конструктивизма – существует и по сей день. Но без газона, без одной, казалось бы, незначительной детали, и все здание уже не то, оно смотрится ординарным и плоским, и оборвалась моя живая связь с ним[17].

Исчезла и еще одна, несомненно, более ценная и значимая, можно сказать, даже грандиозная достопримечательность этого места. Рядом, на площадке, раньше стояли две высоковольтные опоры с подвесками гигантских керамических изоляторов – рабочий полигон института. Пусть он пережил свое прямое назначение, но сохранить его – значило бы оставить нетронутым индустриальный пейзаж 1930-х годов, сохранить то, что мы называем памятником промышленной архитектуры. А в данном случае это и памятник технической мысли, истории науки и всей полной энтузиазма эпохе индустриализации страны (в те годы не случайно и Политехнический институт назывался Индустриальным). Ни опор, ни гирлянд изоляторов – пустая площадка.

Ул. Курчатова, 14. НИИПТ. Современный вид

За поворотом Яшумова мы редко шли одни. К нам присоединялись мамы с детьми со стороны Ольгинской улицы (теперь улица Жака Дюкло). Среди них были и Нонна Кареткина, и ее двоюродная сестра Лера, Леля Стефанова и Алик Наследов, они жили в новых физтеховских домах. И все мы с восторгом, наперегонки бежали по поребрику НИИ постоянного тока.

За институтом, между ним и трамвайным кольцом, оставался еще небольшой оазис жилых домов. Здесь жили Юра Петров и Юра Валов («Валик»), Таня Коновалова и Юля Дынькова. Всех их я знала по детскому саду. Мальчишки ходили, как и я, в немецкую группу, а Таня и Юля – в английскую, к мисс Нельсон.