– Господин генерал, – окликнул его Хорд, – нет ли возможности остановить бегущих? Они же бросают короля на произвол судьбы.

– Я уже пытался, но не сумел. А где его величество?

– Да тут, рядом только что были.

Левенгаупт именем короля стал останавливать бегущих. Несколько солдат отозвались на его призыв: «Если король тут, мы хотим остаться». Вокруг генерала стали собираться люди, паника мало-помалу улеглась.

Левенгаупт повел солдат в направлении, указанном Хордом. Король вскоре отыскался: он ждал подмогу, положив раненую ногу на холку лошади.

– Вы живы? – удивленно спросил он Левенгаупта.

– Да, ваше величество, к сожалению, жив, – ответил тот.

Королевский отряд разросся до нескольких сот человек, правда, большинство из них были ранены. Офицеров было только двое: Левенгаупт и молодой гвардейский лейтенант. Карл, осмотрев свое воинство, решительно сказал:

– Теперь я сам в состоянии повести шведов в бой.

Но его уже никто не слушал. Левенгаупт скомандовал отступление, и шведы стройными рядами двинулись к обозу.

Туда же еще ранее поскакал и Рёншельд, чтобы организовать сопротивление силами семи резервных драгунских полков. На южной опушке леса ему повстречался Пипер, отбившийся от королевской свиты.

– Не знаете ли вы, где король? – спросил Пипер фельдмаршала.

– Не знаю, – буркнул Рёншельд.

– Ради бога, давайте найдем нашего короля, он же у нас раненый и совершенно беспомощный, – настаивал первый министр.

Рёншельд отмахнулся от него:

– Все пропало!

Следующим, кого повстречал фельдмаршал, был Гилленкрок, едущий со стороны Полтавы. Генерал-квартирмейстер спросил, не будет ли каких приказаний для кавалерии.

– Все идет не так, как надо, – ответил Рёншельд и направился дальше на юг.

Гилленкрок крикнул ему вслед:

– Не езжайте туда, там неприятель!

– Это свои, – отозвался фельдмаршал.

Через несколько минут он был окружен русскими кавалеристами и молча протянул им свою шпагу. Чуть позднее, в ретрашементах под Полтавой, Келину сдался и Пипер, также не внявший предостережению Гилленкрока. Вендель, начальник шведского отряда, оставленного у города, начал переговоры с полтавским комендантом об условиях капитуляции, но был застрелен своими солдатами.

На левом фланге в плен был взят Маленький Принц, отступавший последним со 100 кавалеристами Сконского полка. Молодость пленника ввела в заблуждение русских драгун: не сам ли это Карл? Но подполковник Врангель утихомирил страсти, опознав в пленном принца Вюртембергского.

К полудню резня затихла, преследование шведов за редутами вяло продолжали только несколько полков русской кавалерии. Во втором часу король в сопровождении 2000 человек подъехал к обозу. Запорожцы, приняв шведов за русских, сгоряча дали по ним два залпа.

Приезд Карла вдохновил шведов, они принялись сооружать из повозок укрепления для артиллерии. Тем не менее, если бы русские сразу атаковали обоз, то, по словам капеллана Агрелля, ни один швед «не сумел бы унести ноги». Эскадронный пастор Шёман вторит Агреллю: «Пока их держит в руках фурия или битва, шведы – добрые солдаты, но, коль скоро начинается отход или бегство, их уже не остановишь». Священники за долгие годы походов хорошо изучили свою паству.

Король выглядел на удивление бодрым. Он, смеясь, заявил своей свите, что случившееся не имеет большого значения. Пока ему перевязывали рану, Карл осведомлялся об участи Рёншельда, Пипера, Маленького Принца и других, кого не было рядом. Узнав, что все они в плену, король воскликнул:

– Как? В плену у русских? Тогда лучше умереть среди турок. Вперед!

Гилленкрок спросил о направлении отступления.

– Доберемся до Функа, а там видно будет, – ответил король (Функ возглавлял отряд, стоявший на Ворскле южнее Полтавы).

Левенгаупт, уже имевший опыт подобных победных отступлений, посоветовал взять с собой пушки и сжечь обоз, но король приказал уничтожить только все ненужное – имущество убитых и тому подобное.

Вечером того же дня Карл в коляске генерала Мейерфельда выехал в безвестную даль. Армия потянулась следом, виня во всем злую судьбу, но не доблесть врагов.

Преследование шведов было остановлено по приказу Петра. Возможно, царя несколько ошеломил невиданный успех генеральной баталии. Вероятно и то, что русское командование боялось утратить контроль над войсками.

Царь со шляпой в руке встречал возвращающихся воинов и благодарил их. Генералы целовались с ним. Все чувствовали опьяняющую радость победы и не стеснялись показывать свое счастье. Петр возбужденно спрашивал при виде каждой новой партии пленных: