– А дури-то, дури сколько. Дача и автомобиль и Европы лишним не бывает. Что ж ты, как старушка, уткнулась в молитвословы, света Божьего не видишь? Очнись! Кто теперь молиться, дураки одни. И их немного осталось. Я слыхал по телику, молельные дома скоро все закроют.

– Сам не понимаешь, что иногда говоришь, – ласково отозвался Екатерина. – Какая из меня мирянка? Не по этой я части.
– По вечерам, как ребенка уложит, сидела монашкой. В косынке, сложа руки на коленях, со светлой, тихой улыбкой наблюдала, как я денежку визуализировал и проговаривал свои афирмации.

Иногда я, набегавшись по судам, подпирал кулачком подбородок и уже смотрел на супругу глазами, полными слез. Считал ее немного блаженной, помешавшейся на своих небесных сокровищах.
– Эх, ведь еще шанс очеловечиться, если она прислушается к голосу разума, такое бы бабло вдвоем поднимали...

Иногда, пытался вечером, куда-нибудь свинтить, для отдыха. А то энергию отдай на работе, а вечером отдай семье. Восстановиться за ночь не успевал, на работе тем более. Может сегодня, на хоккей смотаться, давненько не был, лет двадцать. Все. Решено. Отдохну немного, людей посмотрю, себя покажу.

С Александром Калининым я совершенно случайно столкнулся в Ледовом дворце. Наша хоккейная команда как обычно проигрывала в плей-оф, своему заклятому другу Шантарской Гиене, но это так к слову. В перерыве между периодами я решил прогуляться до буфета. Поначалу я даже не узнал его, Саша сам окликнул меня. Внешний вид приятеля заставлял меня несколько удивиться. Одет Александр Николаевич был в дорогой костюм. Похоже, что галстук и рубашка были не и дешевых. По самым скромным подсчетам такой вид тянул на пару тысяч долларов. А удивляло то, что при последней встрече, восемь лет назад, Саня деньжатами не блистал. Тогда он работал менеджером в фирме, занимающейся продажей колбасы, и зарабатывал гроши, пытаясь всучить в магазины дешевую соевую продукцию. Особые приметы - всем, ну абсолютно всем нравится, как золотой червонец. По части поговорить составляет достойную конкуренцию любой душе компании, общаться, даже в незнакомой компании рвется, как моряк дальнего плаванья в квартал красных фонарей. Выглядит всегда, простым парнем, причем именно этим всех и завораживает.

– Здорово, Лексеич! – приветствовал меня Сашка. – Какими судьбами? На местного аутсайдера пришел взглянуть?

– Здорово и тебе Николаевич. Заскочил, думал отдохнуть душой, но тут не отдых, а сплошное неудовольствие – ответил я – А ты здесь как очутился?

– Машину в сервис отдал, кондиционер начал барахлить, сказали обождать пару часиков, а тут игра – небрежно сказал он, поигрывая брелком с эмблемой «Аудио». – Свободным временем располагаешь?

– Есть пара часиков, – ответил я, горя желанием выяснить причины его поведения и его разительной перемены. Не сказать что мы были особенно близки, но какую то неуловимую симпатию мы испытывали друг к другу. Леша возник в моей жизни одиннадцать лет назад. Странная у него история. Приехал из Москвы, зачем-то в наш Гороховск. Снял однокомнатную квартиру. Устроился на работу и начал жить. Жить в его понимании означало радоваться жизни. О своих родственниках никогда не рассказывал. Как-то вскользь упомянул, что сейчас один как перст. Один на белом свете. В душу я к нему никогда не лез, если захочет так сам все расскажет. Но для него эта тема была табу. Когда кто в компании (обычно это интересовало незамужних девушек) пытаясь, что про него узнать он всегда плавно переводил разговор на другую тему. Где-то сначала мы полгода плодотворно общались, если можно назвать карты, попойки и совместное похождения по девицам, нашим общением. А потом он как-то отдалился. Влюбился, в какую-то бабу. Свои отношения с ней, от меня, почему-то скрывал. Даже на свадьбу не пригласил. Было это тогда мне несколько неприятно. Да, что тут скрывать, обидно. На свадьбу то можно меня было пригласить.

– Пойдем, посидим где-нибудь, – предложил Александр, – здесь рядом есть симпатичный ресторанчик.

Мы вышли из Ледового дворца, и пошли в ресторацию. Время было вечернее, тем более пятница, однако большая часть столиков пустовала. При одном взгляде на цены в меню, я стал лихорадочно вспоминать, сколько у меня с собой денег. Одна котлетка по-киевски здесь стоила столько, сколько я обычно тратил на еду за три дня. Заметив мое смущение, Саша усмехнулся и добродушно сказал:

– Я угощаю, имею полное право. Ну, и чем занимаешься, все так же юриспруденция? – спросил он, едва я успел продегустировать светлое пиво, которое он выбрал в меню.

– А я ведь больше и делать то ничего не умею – ответил я, выбирая на тарелке кусочек копченого угря. – А ты что, наследство от американского дядюшки получил?

– С чего ты взял? – удивился приятель.

– Костюм, автомобиль, да и вообще вся твоя манера поведения говорит о том, что вот у тебя все окей! – с некой добродушной завистью сказал я. – Когда ты успел все это заработать? Колись давай, если не наследство, то клад, поди, у себя на даче откопал и с государством не поделился? 100 долларов, и я буду молчать про это. А, я понял. Ты, наверное, библиотеку Ивана Грозного втихаря откопал и помаленьку распродаешь.

– Да нет, все намного проще. Деньги пошли ко мне, после того, как я женился, на девушке по имени Елена. Помнишь, ты пару раз тогда встретился с ней и после этого выпал в осадок. А мне жена, то есть Ленка здорово помогла -.

Повисла пауза, я слишком хорошо это помнил, свою неудавшеюся любовь. Которая, так не успела разгореться, но тлеющие угольки, как оказалось, до сих пор пылали в моем сердце. Это был удар. Хороший удар. В моих глазах как то на мгновенье потемнело. Помещение качнулось и стало расплываться. Не знаю, как изменилось моя физиономия, но, наверное, лицо меня все-таки выдало. Где то в глубине души мне все думалось, что Лена, может и не вышла замуж или вышла замуж не очень удачно и семейного счастья у нее не может быть. Потому что, какой-то невидимой нитью я был связан с ней в то время, и эта нить как мне казалось, будет длиться достаточно долгое время. Ну как оказалось никакой, такой связи не существовало, или существовало только в моем распаленном воображении.

– Слушай, потому я и не пригласил тебя на свадьбу, потому что я знал, что для тебя это будет тяжело.

– Ладно, проехали. Наливай.

В период застолья я внимательно выспрашивал Сашку, как он так сумел подняться. Интересно все-таки, как люди с нуля, зарабатывают хорошие деньги. История по-своему и интересна и банальна. Жена Саши (моя несостоявщеяся любовь) дала небольшую сумму на пару станков для производства льняного масла. Саня нашел сырье, благо в Вологодской области льна завались, нашел сбыт, и все. Наращивай потом производство и сбыт. Получилось у него хорошо. Так в болтовне и пересказе своих собственных биографий мы провели вечер. Домой мы после ресторана возвращались затемно, пьяные и веселые. Я все время на пути к дому порывался петь песню "Ой мороз, мороз, не морозь меня, моего коня". Пел, как всегда, громко и, как всегда, - фальшиво, но слушатель у меня был один и он в музыке разбирался плохо. Санька вскоре затянул тоже, но уж совсем неподобающее что-то про «милку жопасту, да грудасту». Прохожие на улице оборачивались вслед нам. Не могу сказать, что было стыдно, было наоборот, как то хорошо, радостно и упоительно. Потихоньку меня даже начала охватывать всемирная любовь к людям. Однако какой-то подсознательный маячок в голове запиликал и дал команду телу отправляться домой. Отправив давнишнего приятеля (естественно, с взаимными твердыми обещаниями о скорой встрече) на такси домой, я ввалился в свою квартиру, чего-то перевернул в прихожей, включил свет, тем самым разбудив жену и ребенка. У меня вдруг запершило в горле. То ли от нежности, то ли от выжранного алкоголя. Захотелось сгрести обоих, расцеловать жену, потискать дочь. Только я почему-то уже не мог идти. Разморило, скрючило, и я рухнул в стоящее рядом кресло. Ног уже не чувствовал, координация движения была нарушена. Но больше всего хотелось любви и полного уважения. Я тогда спьяну пополз по-пластунски к ним обниматься. Коридор, не с того ни с сего, вдруг стал полосой препятствий. Он как-то изгибался, на нем росли холмы, были ямы, траншеи. Странный коридор, какой то. Я ведь помню отчетливо, это был нормальный коридор, до сегодняшнего вечера. Много сил я оставил на преодоление этого рубежа. В конце концов, я дополз. Приподнялся, попытался обнять жену и тут же обмяк. Супруга вывернулась, молча и спокойно. От этого молчаливого отпора я сразу отрезвел, пробормотал: - Прости, Катюша, дурака пьяного! Я ж: Ничего плохого!