Честно сказать ведь по идее, похвастаться было нечем, за всю свою жизнь я не заработал ни на личный самолет, ни на плюгавенькую яхту, а тем паче, на футбольную команду. Я не раздавал деньги на благотворительность и 99,9 процентов моих горожан про меня и слыхом не слыхивали. Я не участвовал в выборах и митингах, и не подписывал никаких протестов. Для истории города, области или страны я был просто пустым местом. Я ведь не создал ни одного рабочего места, кроме своего. Я практически всегда пытался обмануть налоговую инспекцию. Хоть иногда я пыжился, что я могу чем-то гордиться, то при тщательном обдумывании я понимал, что ничем. Да, детей поднимал. Но этого делают подавляющее большинство моих сограждан. Я не понимаю, что я сделал реально хорошего за свою жизнь? Витька, сосед, тот хоть дворовых пацанов, в хоккей обучать стал. Гонял с ними напропалую в школьном дворе, когда я телевизор смотрел. Только клинический идиот наверху может дать мне шанс, переиграть мою жизнь заново. Первый вопрос. За что? Что я сделал такого, что мне предлагают такой шанс? Не фиг и подвиг, молиться за других людей. Но, если такой шанс дают, то, наверное, глупо им не воспользоваться.

Глубоко вздохнув, я поднял дрожащую руку, протянул ее вперед, и... ощутил место перехода между этим миром и тем... что бы там ни находилось за этим проемом! В ладони начало покалывать, а пальцы стали словно ватные. Я сразу услышал звук железной дороги. Перестук колес.

Меня взяло сомнение.

Мне семьдесят шесть лет, проворчал я. Что у меня есть из того, что страшно теперь потерять? Зачем возвращаться в молодость, которая мне все-таки дорога и в которой я не был сорок семь лет?

– Письмо домашним можно написать?

– Пиши.

– А листочек не дадите?

Из воздуха материализовалась белый чистый лист бумаги и шариковая ручка, которые мягко спланировали и приземлились на коленях Державина. Державин взял ручку, немного призадумался что написать, а потом быстро-быстро начал чиркать по бумаге.

Я стремился быстро вырасти, чтоб быть самостоятельными. Став взрослым я понял, что нет ничего лучше, чем молодость. Я не ребенок, но еще и не взрослый. Беззаботное было время, где не я решал проблемы, а за меня их решали. Я не ценил то, что имел, потому что не понимал в силу своего возраста. Как мне хочется, вернутся назад, и побыть там хотя бы пару недель. Я скучаю по тому времени, когда всё было по-другому. Люди не вцеплялись друг другу в горло за деньги, а был приоритет нравственности.

Катя, мы прожили с тобой, целую жизнь, помни, я всегда тебя любил.

Дети мои помните, самое главное в жизни доброта. Все остальное полная ерунда. Суета – сует. Не надо ненавидеть войну, а надо просто любить мир.

Внуки, не спешите взрослеть, живите юностью, там много воспоминаний, много радости. Пустите свой хлеб по водам. И он, может быть, вернется и может быть с маслом.Только тогда, когда мы взрослеем, время всё покрывает пылью и очень многое забывается. Обидно. Друзья исчезают, лица и имена забываются. Досадно, но я тот же, Бог ты мой. Я ВСЁ ТОТ ЖЕ! Меня не ищите, я ушел туда, откуда не возвращаются. С любовью, Ваш Юрка.

Я аккуратно перегнул листок вдвое и положил его на стоящий рядом пенек.

– Немножко невпопад, но все же. Вы передадите его? – и вопросительно посмотрел на ангела. Он сделал только одно движение мизинцем, лист колыхнулся и исчез.

– Передам, а если честно, он уже в твоей избушке на столе. Супруга твоя Катерина, в огороде копается, через полчаса в дом зайдет и прочитает.

– Ну, тогда все. Я готов – после этого молча, перекрестился и осторожно сделал шаг в белый проем, после того как я его перешагнул, услышал песню, песню своей молодости.

Лайла!

Co всех вокзалов поезда

Уходят в дальние края…

Прощай! Под белым небом января

Мы расстаемся навсегда…

Прощай! И ничего не обещай,

И ничего не говори,

А чтоб понять мою печаль,

В ночное небо посмотри…

Странное ощущение, стою на незнакомом месте, и в сотне метров от меня стоит электровоз с одним прицепным вагоном, а из динамика на полустанке звучит музыка. В общем, сел я в поезд на этом маленькой полустанке. В моем поведении чувствовалась некоторая неуверенность, однако по моим губам то и дело скользила едва заметная улыбка или ухмылка. Я даже сам не мог сообразить, улыбаюсь я или ухмыляюсь. Я не мог понять, насколько это правда и насколько это реально. Проводник моего вагона, выглядел, правда, очень реально, нисколько не стесняясь, сунул мне в руки комплект постельного белья и сказал что мое купе второе. После отправления он ко мне зайдет и даст некоторые рекомендации. Войдя в купе, я увидел, что на столике стояло две литровые бутылки натурального сока и пузатая бутылка из темного стекла, горлышко которой было запечатано железной пробкой, которая после внимательного откупоривания и опробования оказалось лимонадом Дюшес. Также на столике располагалась ветчина, хлеб, индийский чай, и шоколадные конфеты Каракум.

Из вагонного радио донеслась песня, песня моего юношества, которая точно соответствовала данному моменту

Если жизнь начать сначала 

В тот же день уеду я 

С Ярославского вокзала 

В Вологодские края 

Перееду через реку, 

Через тысячу ручьёв 

Прямо в гости к человеку