– Нарин, вы, кажется, пропустили начало моего рассказа, – ухмыляясь, заметил он. – Так вот, я говорил о сегодняшнем нападении Безликих. Теперь ни одна мышь не проскочит мимо моей стражи. Никто не въедет в город и не покинет его, пока последний Безликий не будет пойман.

В смысле не покинет? А я? Это что, прозрачный намек на то, что я пленница в этом городе? Но он же обещал!

– Ваше величество, а что вы делали в городе одни, без охраны? – притворно улыбаясь, спросила я. Интересно, признается, что был со мной и в скором времени собирается сделать меня своей женой, или…

– А это, сударыня, вас не касается, – прозвучал ядовитый ответ.

Нет, Дорриэн, какая же ты все-таки гнида! Только я поверю тебе, как…

Мои мысли прервал вопрос одного из эмпатов:

– Что станет с Безликими, когда их поймают?

Дорриэн откинулся на спинку трона и просто ответил:

– Казнят… предварительно предав пыткам, разумеется.

– А что, без пыток никак? – злобно спросила я.

– А вы их жалеете? Никогда не думал, Нарин, что вы такая чувствительная.

Со всех сторон послышались сдавленные смешки. Он еще и смеется надо мной?! Сердце больно кольнуло сознание того, что меня вновь обвели вокруг пальца.

– Садитесь, Нарин. – Дорриэн потянул меня за руку и, смеясь, продолжил: – Поделитесь с нами своими соображениями по поводу будущего Безликих. Может, мне стоит их пощадить, чтобы не ранить ваше чуткое к страданиям других сердечко?

Стараясь не обнаружить своих эмоций, я равнодушно ответила:

– А разве животное могут заботить чьи-то чувства? Нет, оно не умеет ни чувствовать, ни понимать. Оно просто убивает, следуя своим инстинктам. Не так ли, ваше величество?

Смех стих. Эмпаты испуганно переглядывались, не решаясь нарушить молчание. Владыка побледнел и, схватив меня за запястье, больно сжал его. Я закусила губу, стараясь не закричать.

– Тебе нравится делать мне больно? – наконец, не сдержавшись, прошептала я.

– Ты сама в этом виновата, – равнодушно бросил эмпат и отвернулся. Я проследила за его взглядом и помимо воли застонала. Еще одна красотка, на которую его величество решили положить глаз.

В дверях показалась белокурая эмпатия в темно-синей маске, тон в тон сочетающейся с цветом платья. Пока она шла к трону, голоса смолкли, любопытные взоры с восхищением смотрели ей вслед.

– Может, хватит? – прошипела я и дернулась.

На что Дорриэн только улыбнулся и, не выпуская моей руки, так же тихо произнес:

– Право, Нарин, твоя ревность смешна. Это всего лишь обещанный Эдель сюрприз. Дорогая, меня начинает раздражать твоя маниакальная подозрительность.

Захотелось плюнуть Дору в морду, вскочить и убежать. Но я сдержалась, ведь это вызвало бы новый всплеск сплетен. А их в последнее время и так было предостаточно.

Эмпатия склонилась перед Владыкой и, сняв маску, поприветствовала его короткой речью. Я глянула на нее и удивленно вздернула брови. Амелия?

– Рады вашему возвращению, Амелия, – приветствовала гостью подошедшая Эдель. – Надеюсь, мы теперь часто будем видеть вас в Ирриэтоне.

– Я тоже на это надеюсь, – ответила эмпатия и залилась краской, явно смущенная таким количеством любопытных взглядов.

Я покосилась на Эдель. Тоже мне, подруга. Привела в замок еще одну красотку. Как будто их тут и без нее недостаточно!

– Может, отпустишь меня? – с мольбой в голосе прошептала я.

– Сиди, – сказал Владыка и обратился к только что пришедшей эмпатии: – Что ж, начинайте. Порадуйте нас своим пением.

Амелия еще раз поклонилась и попросила лютню. Устроившись на невысоком стуле, эмпатия коснулась струн тонкими пальцами, и зал наполнили волшебные звуки. Перебирая струны, эмпатия начала негромко петь. Постепенно ее голос нарастал. Боже, какое это было пение! Наверное, сами ангелы на небесах сейчас завидовали этому голосу, звенящему, словно тысячи серебряных колокольчиков. Я заслушалась, на короткое время позабыв о насмешках Дорриэна и о боли. Казалось, только голос существовал все это время в этом месте, а все остальное не имело значения.

Когда Амелия закончила петь балладу, раздались громкие аплодисменты. Эмпатия благодарно улыбнулась и продолжила перебирать пальцами струны. Часть придворных оставили Владыку и присоединились к окружившим певицу.

– Что-то ты сегодня не танцуешь? – продолжил свои нападки Владыка. – Да и где же твои поклонники?

– Ждут, пока ты меня отпустишь и я наконец смогу с ними танцевать.

– Боюсь, ты сейчас не в том состоянии, чтобы очаровывать моих подданных, дорогая.

На языке вертелся красноречивый ответ, а перед глазами вспыхивали разноцветным пламенем миллионы ярких огоньков. Я постаралась взять себя в руки и потребовать, чтобы он меня отпустил. Но язык меня не слушался. Вот правитель снова что-то сказал, и зал наполнил громкий смех.