– Хватит, Дорриэн, – простонала я и вытерла соленую слезинку, пробежавшую по щеке. Некоторые тут же предпочли отвернуться, чтобы не быть свидетелями этой унизительной для меня сцены. Другие же, наоборот, продолжали наблюдать за мной и Владыкой и, думаю, с удовольствием представляли, как завтра о нашей ссоре станет судачить весь замок.

Я зажмурилась и постаралась сделать вид, что не слышу его слов. Да что же он со мной делает?! Еще немного – и я лишусь рассудка.

– Ну же, иди. Чего же ты ждешь? Тебя никто не держит, – усмехнулся он, но хватки не ослабил.

– Ты – монстр.

– И моя последняя песня, – тем временем говорила Амелия. – Мелодию я написала давно, а слова пришли неожиданно вчера ночью. Надеюсь, она вам понравится.

Коснувшись струн, Амелия запела:

Я вырваться хочу из плена глаз,

Молю о прекращении мучений.

Но вновь и вновь обрывки резких фраз

Рождаются в горячей мгле затмений.

Рок прав, с тобою вместе мы – война,

Нас разделила ночь непониманий.

Ты – тьма, я тьмой не стану никогда.

Сожгу последний мост воспоминаний.

Дорриэн разжал пальцы и выпустил мою руку. Я глянула на эмпата и, заметив на его лице отрешенное выражение, не выдержала, вскочила и побежала прочь. Общество провожало меня ехидными, насмешливыми взглядами.

Я задыхалась. Корсаж сдавил грудь, не давал свободно вздохнуть. Очутившись в темном коридоре Ирриэтона, прислонилась к стене. Боже! Сколько еще будет продолжаться эта пытка?! Я ненавижу его! Ненавижу!

С трудом передвигая ногами, наконец-то добралась до своей комнаты и позволила себе разрыдаться. Слезы вместе с хрипами вырвались наружу и заглушили все остальные звуки. Не чувствуя больше своего тела, я опустилась на пол и прислонилась спиной к двери. Зарывшись лицом в подол платья, судорожно всхлипывала, содрогаясь от рвущихся наружу рыданий. Хотелось одного – скрыться от целого мира. Навсегда запереться в этой комнате, как в последнем прибежище для своего истерзанного сердца.

– Нарин, открой!

Советник. Опять его демоны принесли в неподходящий момент!

– Убирайся, Воллэн! Оставь меня в покое!

Я вцепилась руками в тонкую ткань платья и, до боли закусив губу, застонала. Такое ощущение, будто в сердце впились тысячи острых иголочек. Снова и снова они пронзали меня, причиняя дикую боль.

– Давай поговорим!

Поговорим? О чем? Последние недели я только и делала, что говорила. Пыталась достучаться до бесчувственного сердца Владыки, который заставлял меня страдать каждый раз, когда я с ним говорила.

– Воллэн, оставь меня! Уходи!

Меньше всего мне сейчас хотелось видеть кого-нибудь и говорить.

Лучше бы умерла тогда, в автокатастрофе. Умерла и не очутилась на Этаре, не узнала, какой он на самом деле, Дорриэн. Мой Владыка.

Я жалобно заскулила, словно побитая собака, выгнанная жестокосердным хозяином на улицу в лютый мороз.

Воллэн больше не стучал. Надеюсь, ушел.

Карабкаясь по стене, нашарила рукой кинжал, одиноко лежащий на маленьком столике. Кинжал. Какой же красивый и холодный, он способен в один миг прекратить все мои мучения. Такой же красивый и такой же холодный, как Владыка.

Я сделала несколько шагов и без сил опустилась посреди комнаты. Сильный порыв ветра распахнул окно, пропуская внутрь тусклый свет луны. Сидя на полу, я с упоением разглядывала острое сверкающее лезвие.

Ведь когда-нибудь эта пытка закончится. Не станет меня. Не станет Владыки. И о моей печальной любви никто не вспомнит. Все забудется. А этот маленький кусочек металла, – не он ли та туманная дорога к столь желанному мною забытью?

Возможно, если я умру снова, окажусь в своем далеком мире, где не будет Владыки и его холодных зеленых глаз. Или попаду в ад. Не все ли равно? Главное, что я буду далеко, и Дорриэн больше никогда не сможет причинить мне боль.

Последний раз судорожно вздохнув, я направила лезвие себе в грудь. Один рывок – и меня здесь не будет…

Воллэн

Я вовремя заметил Нарин. Белая словно снег, она на подкашивающихся ногах пересекла зал, диким взглядом окинула попадающихся ей навстречу придворных. Мне стало страшно. Доселе я никогда не видел у нее такого затравленного взгляда. Что же Дорриэн мог ей наговорить? Смотря девушке вослед, Владыка зло усмехался, явно получая удовольствие от созерцания страданий посланницы.