Вся школа чуть не развалилась от таких событий.

Сто колов!

Ну и выветривание!..

0,00 % успеваемости!!!

Что в десятичных дробях, что в простых. Как ни крути. Сколько ни обращай одну дробь в другую. Приказ обсуждали в буфете, в коридорах, в библиотеке, в мастерских, в физкультурном зале. На переменах и даже на уроках.

Пятый «Ю» — на второй год! Так решил педагогический совет на экстренном совещании в ночь с одного трагического для школы дня на другой трагический день. Весь класс на второй год — немедленно!

В класс вошёл Алексей Петрович: по расписанию первый урок истории.

Ребята встали, поздоровались. Смотрят на директора.

Что будет? Вдруг скажет, что пошутил, что приказ не настоящий?

Теперь никакой войны. Ни у кого и ни с кем. Война длилась так долго, что можно было бы и забыть, из-за чего она, собственно, началась.

Школа — не только борьба противоположностей, но и единство их.

И Славка даже готов был подрезать свой ёжик или вовсе побриться, чтобы стать наконец одинаковыми, похожими близнецами. Пускай даже и бритыми! Но как убедить в этом директора и преподавателей?

Директор прошёлся вдоль класса. Класс с надеждой наблюдает за ним.

Алексей Петрович взглянул на Славку, на Стаську. Будто сравнил их причёски. Подошёл к окну и взглянул на деда Валерия, на коляски, на Трамвайчика. Трамвайчик теперь часто прибегает к школе и гуляет по двору, ждёт своих хозяев.

Его уже вся школа знает. Все ребята. Даже пожарная команда знает, потому что Трамвайчик бегает в пожарную команду. Он лично знаком с лейтенантом. Один раз ездил с пожарными на тренировку. Катался.

Деду Валерию нравится беседовать с Трамвайчиком, обсуждать текущие дела или сводку погоды.

В слесарной мастерской дед сделал маленькую щёточку из тонкой проволоки. Теперь этой щёточкой причёсывает Трамвайчика. Трамвайчик просто без ума от щётки.

Валится на бок и ждёт, когда дед Валерий будет его чесать.

А потом, чтобы довершить удовольствие, идёт к пожарникам и пьёт холодную воду из-под крана. А кто не любит в жару пить холодную воду!

Алексей Петрович вернулся к учительскому столу и сказал:

— Класс оставлен на второй год. Поэтому продолжать учебную программу дальше не имеет смысла. И хотя сегодня и не первое сентября, но, чтобы не терять попусту времени, мы решили начать программу заново, как со второгодниками. Так что для вас сегодня всё равно что первое сентября.

Первое сентября в мае!

Неужели директор не шутит? Но Алексей Петрович не шутил и вполне серьёзно продолжал:

— Наша тема — «Первобытное стадо собирателей и охотников». Надеюсь, даже вы, обладая самыми низкими оценками по истории — единицами, — припоминаете, что разговор о первобытном стаде происходил у нас в сентябре, когда вы начинали учебный год в пятом классе. Теперь вы второгодники, — директор произнёс эти слова даже с каким-то удовлетворением, — поэтому и начинаете всё сначала.

Класс не шевелился, не дышал от страха. Они настоящие второгодники… Алексей Петрович говорит правду. Значит, и приказ по школе — самая настоящая правда! Не то чтобы воспитательная мера.

— Древнейшие люди, жившие семьсот — шестьсот тысяч лет назад, отличались от людей нашего времени, — продолжал Алексей Петрович невозмутимо. — Они были похожи на крупных обезьян. Лбы у них были низкие и покатые. Пальцы неловкие. Человек мог выполнять своими руками только самую простую работу: хватать, ударять. Люди издавали немногие отрывистые звуки.

Ребята от ужаса, что на самом деле каждый из них оставлен на второй год, опять… онемели. Не в силах произнести ни звука.

Лёлька забыла, что у неё в парте лежит сухой финик, который она собиралась пожевать на уроке. У Тани Фуфаевой, спокойной и выдержанной, открылись изумлённо глаза, и она почти не моргала. Она забыла, что надо моргать.

Вадька Батурин от принципиальности директора забыл о своей собственной принципиальности. И онемел вместе со всеми без всяких принципов.

Славка втянул голову в плечи и даже сгорбился. «Лбы у них были низкие и покатые…»

Стаська всё-таки хотел что-то сказать, спросить у директора (он ведь первый начал ставить единицы в журнале), но слова в горле перепутались. «Люди издавали немногие отрывистые звуки…»

А Маруся даже сама себя дёрнула за косу-петельку. Не иначе, от ужаса. Совсем недавно Алексей Петрович рассказывал о Сиракузах и Македонской фаланге, о произведениях Вергилия и Горация. А теперь всё сначала — «люди похожи на крупных обезьян…»

Братья Шустиковы не знали, что им делать, куда деваться. Случилось по их вине. Так подвести класс, ребят. Школу! Весь микрорайон!