Так иногда случается – открываешь список «друзей» в соцсети, листаешь в самый низ и видишь людей, которые почему-то исчезли из твоей жизни, но при этом вроде бы остались «на расстоянии вытянутой руки». Вытянутой ровно настолько, чтобы пальцы достали до клавиатуры, и была возможность набрать сообщение. Но ты этого почему-то не делаешь, закрываешь список, забываешь обо всей этой несуразице и живешь себе дальше. Этот друг, видимо, был из тех, кто, вспомнив о давно минувших днях тусовок и гулянок и увидев мое имя, решился не просто на электронное письмо, но на «живой» контакт.

– Давай, что ли, пересечемся? – предложил он мне. – Завтра фест классный, посидим, послушаем музло, поговорим.

– А давай, – недолго думая, согласился я.

Не виделись мы лет пять или больше. Мне пришлось изрядно напрячь память, прежде чем я вспомнил, что никогда не знал его настоящего имени, только прозвище – Грин, под которым он всегда представлялся и регистрировался в интернете.

Социальные сети позволили чувствовать себя ближе друг к другу и сегодня мы не представляем жизни без них. А ведь именно тогда, в 2007-ом произошел настоящий цифровой взрыв, и общение ушло в онлайн, но сегодня мало кто об этом помнит. Как и о том, что именно тогда же Apple представили свой первый Iphone, перевернувший представление о мобильном телефоне, что в России начался потребительский бум, особенно на домашнюю электронику – игровые консоли и плоские телевизоры переживали пики продаж, а в мире литературном подошла к концу самая раскупаемая эпопея последних лет – вышла финальная книга о Гарри Поттере.

Интересно, когда вообще начинается осознание того, что совсем еще недавнее настоящее уже стало прошлым? В какой момент люди понимают, что эпоха сменилась, и начинают скучать по ее ушедшим атрибутам, неважно, в положительном или отрицательном ключе. А часто (хотя, наверное, почти всегда) происходит так, что плохие моменты отходят на второй план, оставляя после себя только «галочки» в памяти, и уступают место хорошим. Один из таких примеров массового переосмысления эпохи случился как раз в 2007-ом. Множество людей, в основном, конечно, в возрасте 30–35 лет, но были среди них особы и помладше, и постарше, ударились в ностальгию по 90-м. «Авторадио», известное своими «Дискотеками 80-х», организовало новый фестиваль, главным объектом поклонения которого стало последнее десятилетие двадцатого века, а в интернете с определенной регулярностью появлялся один и тот же пост, напоминавший о жевательной резинке «Boomer» и докторе Пеппере. Последний, к слову, вновь материализовался на полках магазинов, и хочется верить, что кому-то в этом мире вернули его 97-ой.

Я не испытывал какой-то особенной ностальгии по 2007-му году, хотя, наверное, должен был, учитывая, что тогда я «крутился» непосредственно «в тусовке». Точнее, мне, конечно, было приятно вспомнить те времена, послушать музыку, которой тогда увлекался, посмотреть фотографии с концертов и «вписок»… Но во всем этом не было никакой привязки к конкретному году. 2007-ой для меня выделялся по гораздо более личным причинам, в которых я и пытался разобраться всю неделю, с того самого момента, когда продолжил вести потерянный дневник и перечитал старые записи.

Грин задерживался. Я решил достать планшет и поубивать время, «полистывая» свой «живой журнал».

Перечитав несколько строк самой первой записи, я отметил очередное странное совпадение. Их уже было предостаточно: популяризация 2007-го года, открытие пролежавшего в забытии аккаунта LiveJournal, звонок старого знакомого из тех времен… всё сходилось в одной точке. Теперь обратила на себя внимание новая деталь.

Как оказалось, история брала свое начало именно отсюда. Череда событий, описанных в дневнике, стартовала здесь, в этом самом заведении.

– А чё, вписка будет сёдня? – Антон всегда спрашивал об этом перед концертом. Он жил в Дмитрове, в полутора часах на электричке от Москвы. Чтобы успеть на последний поезд, нужно было уходить с нескольких финальных песен. Он тогда слишком фанател от «Jane Air», «Оригами» и других групп, выступавших в тот вечер, чтобы позволить себе подобное. Мы стояли посреди толпы на танцполе клуба «Точка», ожидая начала «Альтернативой ёлки» – фестиваля андеграундной музыки. Был самый разгар новогодних праздников, о чем напоминали небрежно развешанные по стенам гирлянды. Из пластиковых стаканчиков медленно тянулось чуть прохладное «Невское» – самое дешевое пиво в баре. Я ответил, сделав небольшой глоток:

– Не знаю, вроде там чего-то кто-то намутить обещался.

Мы пришли в компании нескольких приятелей – наших знакомых по тусам на «пушке». Они разбрелись по разным углам зала, и теперь найти того, кто именно был готов «вписать» у себя людей, представлялось проблемным. В клубе было жарко и накурено. Впрочем, как всегда, независимо от времени года или погоды снаружи. Вокруг сновали подростки с длинными волосами, металлисты новой формации с дредами и пропирсингованными лицами, девушки с косыми челками и обильно накрашенными глазами. Какой-то явно разгоряченный алкоголем персонаж затянул глухим басом:

– Что я знал о джанкееееееее?

В ответ ему из центра толпы раздался выкрик:

– Джанк уже не модно, чувак! Пацаны эмо играют!

Народ одобрительно загудел – музыканты вышли на сцену. Встречали их так, словно это была не питерская группа клубного масштаба, а как минимум «Metallica» или «Linkin Park». Я оказался в самом центре танцпола, о чем сразу же пожалел, заметив первые движения зарождающегося слэма. Хотя порой мне нравилось агрессивно потолкаться под низкие гитарные рифы, сейчас был явно не тот момент, да и пива в руке оставалось больше, чем на полстакана. Внезапно (настолько, что я даже не успел понять, что случилось) в меня на полном ходу врезался не слишком трезвый молодой человек внушительных размеров, в результате чего рука рефлекторно дернулась вверх, расплескав «Невское» прямо над прыгающе-бегающе-толкающейся толпой. Вопреки моим ожиданиям мало кто обратил на это внимание, лишь пара человек недовольно оглянулась. Все-таки, публика на таких концертах знает, куда идет.