Доглядчиков на острове перерезали ушкуйники [92] . Не те ушкуйники, что бродили по Волге самовольно, разбойничая, а ушкуйники служилые, ведомые новгородским властям, охранявшие торговые караваны. Расстарался посадник Дмитр Завидович, дружа князю Юрию - прислал ушкуйников на тридцати ладьях. Великая от них вышла польза.

Ушкуйники переплыли вспененную ветром Волгу, подползли по мокрому песку и разом навалились на булгар. Только один булгарский чёлн успел соскользнуть с острова в протоку, но новгородцы его догнали и потопили.

Ещё до рассвета неслышно выскользнули из-за Стрелки ладьи передового полка. А утром под грозный колокольный набат, с рёвом боевых труб стронулась с места остальная судовая рать. Воинских ладей было так много, что они покрыли всю Волгу - от берега до берега.

Долго готовился Юрий к походу, вконец изнурил себя непрерывными заботами, а поход оказался на удивленье скоротечным и малокровным.

Пустынна была Волга - ни купеческих караванов, ни рыбацких челнов. Только изредка выплывали навстречу долблёнки скоровестников, причаливали к княжеской ладье.

Вести от воеводы Ивана Клыгина были добрые.

Первую булгарскую заставу взяли считай что голыми руками. Надеялись булгары на своих доглядчиков, не осторожничали, безмятежно спали по избам. В тех избах их и заперли, а как с ними дальше быть — пусть князь скажет...

Против Костромы вышла было навстречу булгарская судовая рать, но воинских ладей в рати было немного. Сколько-то ладей пожгли горючими стрелами, а на остальных булгары побросали вёсла и оружье, позволили себя повязать. Пусть князь Юрий Владимирович распорядится...

За полдня пути до устья Унжи купчишки из леса на берег вышли, обобранные, без товара. Поведали купчишки, что булгарское войско близ устья Оки стоит, потому что не знают булгары, откуда на них войной пойдут - то ли с Волги, то ли с Оки. А на месте ли ныне булгары, купчишки не знают: третий день, таясь, бредут по берегу Волги. По всему выходило, что судовая рать князя Юрия Владимировича и конные дружины воеводы Тихменя возле Усть-Унжи будут раньше.

Как полагали воеводы князя Юрия, так и получилось, хотя издали, с воды, высокий правый берег Волги, поросший берёзовым лесом, казался пустынным и безлюдным. Но едва княжеская ладья приблизилась, из оврага, прорезавшего береговую гряду, высыпали всадники. Над островерхими русскими шлемами трепетал воеводский прапорец, доспехи отсвечивали тусклым серебром, красные овальные щиты дружинников - как перевёрнутые язычки пламени.

Свои, суздальские!

Всадник в длиннополом красном корзно соскочил на песок возле самого берегового уреза, шагнул в студёную осеннюю воду - навстречу княжеской ладье. Место здесь оказалось неглубокое, ладейное дно упёрлось в песок поодаль от берега.

По щиколотку вода нарядному мужу, по колено, и вот уже неторопливое волжское течение понесло вбок полы корзно. Муж стянул с головы шлем, издали поклонился.

Воевода Пётр Тихмень...

И до ладьи добрел бы воевода по мелководью, но рослые княжеские дружинники уже попрыгали с ладьи, бережно приняли на руки князя и понесли к берегу.

На ходу князь и воевода перекинулись лишь немногими вежливыми словами. Какие уж тут разговоры, если князя, как ребятёнка малого, на руках несут?

Юрий только отметил про себя, что смотрится воевода Тихмень весёлым и довольным: то ли оттого, что вовремя с дружинами на условленное место приспел, то ли вести у воеводы были хорошие, то ли просто радовался встрече со своим князем - знает ведь воевода, что он у Юрия Владимировича в милости.

Тихо шелестели над обрывом берёзы, роняли на песок жёлтые листья; словно по россыпям золотых монет шли князь и воевода - вдвоём. Даже неразлучный со своим господином боярин Василий держался поодаль, чтобы не помешать разговору.

Вести у воеводы были действительно хорошие. Окончательно прояснились намерения булгар. Постояли-постояли булгары возле устья Оки и неторопливо двинулись навстречу русской рати по правому берегу Волги. Ничего неожиданного в этом не было, иного пути для тяжёлой булгарской конницы не найти.

Поначалу булгарские воеводы посылали вперёд сторожевые загоны, но суздальские заставы их неизменно переимали и побивали, и ныне булгары больше загоны не посылают, идут вслепую. И от реки булгарского догляда тоже можно не опасаться: отбежали булгарские дозорные ладьи перед передовым полком воеводы Ивана Клыгина, очистилась от них Волга. А Петру Тихменю о каждом шаге булгар ведомо.

Конных в доспехах у булгар больше тысячи, но до двух тысяч числом навряд ли дотянут. Пешцев же сторожа и считать не стали, от булгарских пешцев в прямом бою пользы мало, о том все знают.

Если булгарская конница будет ползти по берегу так же неторопко, раньше чем через день она здесь не будет. Времени для того, чтобы ростовские и суздальские полки исполчились для боя, предостаточно. Что задумано - всё успеет сделать, если господин Юрий Владимирович задуманное одобрит...

А задумал Пётр Тихмень хитроумно. Навстречу булгарам не идти, а поставить полки в удобном месте, где обрыв близко к воде подходит. Прорыть от обрыва до реки глубокий ров, матушка-Волга сама ров водой наполнит. А за рвом - вал с частоколом, лучников поставить побольше на валу, а за ними — пешцы с копьями для подпора. Вроде как малый градец получится, и никак его булгарам не обойти: по одну сторону - обрыв, по другую - река; только и остаётся булгарам - или убираться восвояси, или на градец идти прямым приступом. А какие из булгар градоимцы, господин Юрий Владимирович сам ведает - никудышные.