— Так точно, герр лейтенант, понял!

Мы разошлись, и я пошел на свой командный пункт, внимательно осматриваясь на ходу. До обратной стороны перекрестка было недалеко. Мы дошли, когда начинало темнеть. Это была ровная площадка, очищенная от щебня и обломков. Она тем не менее защищала нас от шрапнели и не была видна со стороны неприятеля.

Под камуфляжной накидкой, в свете гинденбурго-вой лампы, я составил суточное донесение в батальон. Когда приедет шпис, он доставит его в батальон.

Я перебежал через улицу и вскоре был в группе Диттнера.

— Ну, Диттнер, ты успокоил тех двух парней?

— Так точно, герр лейтенант! Их привели в чувство — просто они не обстреляны. Они не трусы. Им просто слишком много досталось.

— Ты прав, но нужно следить, чтобы они опять не сломались. Сколько у тебя в группе?

— Со мной — восемь.

— Завтра вперед пойдет пятая рота. Я сообщил в батальон, что мы не сможем выполнить задачу без подкреплений. После сегодняшних потерь мы слишком слабы. Ты смог обеспечить связь с левым соседом?

— Так точно, герр лейтенант, мы в контакте.

Появился Неметц и сказал обер-ефрейтору Дит-

тнеру, что пришла полевая кухня и мы получаем продукты. Диттнер выделил двоих, одного из «старой гвардии» и другого из нового пополнения. Мне не нужно было напоминать старикам об осторожности — как и я, они многому научились за последние месяцы. Молодым придется быстро выучить то же самое.

Когда я вернулся на КП — как быстро я перебежал эту узкую полоску! — я наткнулся на Марека, связного из батальона.

— Герр лейтенант, герр майор хочет знать, каково положение на передовой.

Я подал ему написанное донесение.

— Тут все написано, Марек. Скажи герру майору, что завтра мне будут отчаянно нужны части 5-й роты. Иначе мы не сможем атаковать. И хотел бы, чтобы герр майор сообщил полку, что нам нужна серьезная поддержка тяжелым оружием, потому что «штурмгешютце» завтра не придут. Так мне сказал их командир, лейтенант Хемпель.

Лейтенант Вайнгертнер, как я подозревал, снова принял командование 5-й ротой. Марек сказал, что он скоро будет.

Я отпустил его; спустя пару мгновений он исчез в темноте. Подъехала полевая кухня и встала в ста метрах в тылу под защитой дома. Как и в предыдущие дни, ее кипучая деятельность проходила в почти полной тишине. Был слышен негромкий разговор, и время от времени слышалось звяканье котелков. Люди тихо подходили и уходили. Каждый старался оставаться у кухни не дольше, чем необходимо.

Когда я увидел гауптфельдфебеля Михеля, он отдал честь и доложил о себе. Я кивнул.

— Михель, Павеллек скоро принесет фельдфебеля Гроссмана, его днем убили. Забери его в тыл. Забери личные вещи. Тебе выдадут личные вещи других, чтобы отослать родным. Еще что-нибудь есть?

— Так точно, герр лейтенант! Мы сегодня получили почту, но лучше раздать, когда кончится эта беготня.

— Точно. Что ты сегодня приготовил?

— Гороховый суп.

— Ну, пошли, попробуем!

Пока я ел этот вкусный суп, мне пришло в голову, что я целый день ничего не ел, ни крошки. Первым делом мой компанитруппфюрер протянул мне фляжку, и я глотнул чуть теплого кофе.

Теперь, под покровом темноты, каждый мог наесться, даже часовые, когда их сменяли.

У врага было то же самое, что было видно по «минам», которые мы находили после атаки. Жизненные потребности можно отложить на какое-то время, но не отключить совсем. Пока я хлебал суп, пришел мой друг Ули Вайнгертнер. Мне не хватало его обычной лукавой улыбки. Он уже слышал о потерях за день. Он тоже тяжело воспринял смерть Гроссмана. Не таким тяжелым было его краткое пребывание в штабе батальона.

«Папа Вайгерт» сожалел о скором ранении гауптмана Функеля. Мой гнев на высших чинов, который я чувствовал в полдень, почти прошел. Что было, того не воротишь.

Я рассказал Ули, как это произошло и что я уже зафиксировал все в рапорте командиру.

— Ули, из-за сегодняшних потерь завтра твою роту надо будет развернуть рядом с нами. Позже, через полчаса, обсудить положение придут лейтенант Фукс и унтер-офицер Роттер, принявший командование взводом Г россмана. Будет также обер-фельдфебель Якобс. Мы должны обдумать, как завтра собираемся дойти до Волги. Думаю, это будет самым твердым орешком, что нам приходилось раскалывать.

— Мне было ясно, что нас пустят в дело с вами, как только я услышал о ваших потерях. Благодаря вашему продвижению, III батальон гауптмана Риттнера тоже смог отбросить противника к Волге. Командир в середине дня уже знал, что завтра штурмовых пушек у нас не будет. Поскольку основной натиск идет в нашем секторе — с нашим левым соседом, развед-батом-171, — дивизия обещала нам тяжелое оружие. Ваши достижения получили признание в полку.

— Ну, надеюсь, на завтра нам хватит везения.