– Больше ни слова! – разъяренно прошипела Кессаа и опустилась на скамью у пустого конца стола.

Марик и Насьта, обескураженно поглядывая друг на друга, сели напротив. Марик, правда, хотел спросить, что же такое все-таки «постоялый двор», кто тут живет и всех ли угощает хозяин, а также почему они вошли, ни у кого не спросив разрешения, но злой взгляд сайдки подсказал ему, что с расспросами лучше обождать.

– Молчите, – повторила Кессаа и резко отчертила пальцем тот край стола, у которого они уселись. – Сейчас говорить буду я – хотя бы потому, что меня не слышно, когда я этого не хочу.

Марик хотел было возразить, что голос у Кессаа звенит громковато для скрытной беседы, но почувствовал магию и вновь отложил распирающие его вопросы.

– Мы на чужой земле, – начала быстро и отрывисто чеканить Кессаа. – Если хотите выжить, вы должны слушаться меня беспрекословно, даже если я просто кивну или щелкну пальцами. Вопросов не задавать, за исключением случаев полного и неразрешимого неразумения. И вот еще что! Необходимо думать, даже когда этого не хочется делать, и не раздумывать, когда промедление опасно. Понятно?

Марик и Насьта переглянулись, но ни один не нашел в лице спутника ни понятливости, ни разумения.

– Мы прошли в толпе беженцев всего лишь четверть лиги, – понизила голос Кессаа. – И что? Что вы успели сделать за это время? Сначала проспали, когда я вошла в поток людей, затем ринулись догонять, привлекая к себе всеобщее внимание. Хорошо еще, что не побежали по обочине тракта, однако скольким людям наступили на ноги и скольких растолкали локтями? Один, – она строго посмотрела на Марика, – подпрыгивал то и дело, чтобы рассмотреть меня, при этом опирался на древко из красного дерева, оплетенное стальной проволокой, изображая то ли молодого и заносчивого мага с посохом, то ли погонщика королевского стада коров. Второй, – уничтожающий взгляд достался и Насьте, – мало того что чуть не остался без кошелька, так еще и возвестил всем окружающим, что он у него есть. Это, кстати, и Марика касается.

– Так у меня и не было никогда кошелька! – не выдержал Марик.

– И не будет так никогда, – зло прошипела Кессаа. – И мешка не будет, а потом и головы! Видел ту четверку сайдов? Если ты решил, что они лесорубы, то сильно ошибся. Топоры у них боевые, и я вовсе не удивлюсь, если они будут поджидать нас на одной из темных улочек Ройты!

– Значит, все-таки идем в Ройту? – жалобно пролепетал Насьта.

– Да, – вздохнула Кессаа и добавила чуть тише: – Если я вас не уволю. Другой дороги нет. Слушайте, что я узнала, всего лишь тихо идя между людьми. Уже больше двух месяцев, как хенны перешли Лемегу. Власть над ними взял некий молодой тан Лек, который отличается от прежнего тана большей свирепостью и жестокостью. Достаточно уже того, что все его братья и отец странным образом умерли в один день! Хенны только ступили на некогда скирские земли – и вот уже Дешта разграблена и сожжена! Основная часть войска степняков пошла к борским башням на Скир, но много отрядов рыскают по бальским лесам вплоть до границы с Суррарой.

– А риссы… – заикнулся Марик.

– Риссы в сговоре с хеннами, – отрезала Кессаа. – Они отвели войско, которое собрали из отошедших из-за Лемеги воинов, к храму Сето и что затевают – неизвестно. Репта – последний кусок Оветты по эту сторону Манги, где еще можно спастись, потому что дороги в Скир через Борку уже нет. Пока можно спастись. Многие говорят, что в Ройте стоят сайдские галеры и за деньги перевозят в Скир беженцев морем, но точно никто не знает.

– Но если падет Борка… – прошептал Насьта.

– Вряд ли, – задумалась Кессаа. – В любом случае у нас есть еще время. Но это не все. А как вам такие слухи? Еще до прихода хеннов кто-то разыскивал у Дешты колдунью, схожую по внешности со мной, правда, с ребенком. Большие деньги сулили за помощь в поиске. Очень большие!

– Айра! – прикрыл собственный рот ладонью Насьта.

– Может быть, – замолчала Кессаа, опустила глаза и проговорила глухо: – Мы идем в Ройту. Нам предстоит стать незаметными и почти невидимыми. Попробуем пробраться в Скир морем или горами.

– А зачем нам в Скир? – осторожно подал голос Марик, которому все время казалось, что именно теперь удивительно сильная красавица Кессаа приняла на плечи груз, который она может и не вынести. – Нет, я знаю, куда мы идем, но к чему готовиться-то?

– Потом об этом, – прошептала Кессаа и торопливо смахнула со стола след своего пальца, словно невидимую ленту сняла. Тишина повисла над столом, хотя едоки на дальнем его конце позвякивали ложками и шумно обгрызали кости.

Марик еще успел оглянуться, попытаться рассмотреть пятерку пирующих, одежда которых ему показалась слишком необычной, чтобы по ней можно было хоть что-нибудь определить, и даже пихнуть локтем Насьту, который, поворачиваясь, зацепил его чехлом с луком, когда из дальней двери выкатился коротконогий хозяин. Он безошибочно подбежал к Кессаа, словно у нее на лице было обозначено главенство в маленьком отряде, и, посетовав на ломаном сайдском на тяжелые времена, выжидающе окинул взглядом всех троих.

– Отчего так много народа там, – мотнула Кессаа головой в сторону двери, – и так мало здесь?

Хозяин сдвинул кустистые брови, но в пальцах Кессаа появилась серебряная монета, и радушие немедленно вернулось на лицо трактирщика.

– Так я и говорю, что времена настали тяжкие. Народу в Репте прибыло. Одна Ройта увеличилась населением в три раза, а то и поболее. И не всякий гость гонит с собой скотину или везет мешки с зерном. Поэтому еда дорожает. Не каждому по карману перекусить у меня. Да и спешат несчастные – боятся, что хенны повернут войско на Репту.