Вот перечень предположений историков, откуда вышел Рюрик и его варяги.

У Погодина и Устрялова (по следам Шлёцера и Карамзина) – из Скандинавии.

У Кунше и Круге — из Швеции.

У Струбе и Буткова — из Финской Ливонии, или Ботинки.

У Крузе — из Ютландии из Розенгау, или из Норвегии, или из Исландии.

У Вельтмана — с Ферейских островов.

У Савельева Ростиславича, всех ближе с моими доказательствами, – из земель славянских.

Также предполагали Морошкин и Макаров — из прибалтийских славян [37] .

И древняя история Северной России, вовсе не разработанная, ждет человека страстного к родине, свободолюбивого, рассудительного, не стесненного в средствах и осененного монаршим покровительством, каким мог пользоваться наш примеродатель Карамзин, впавший по духу своего времени в грустную ошибку оспаривать самобытность россиян, но приучивший нас любить сказания своей истории, заниматься ими.

Но когда я проезжал Россию, то писал не историю России, а записки путешествия и то между делом, потому что моему путешествию была другая цель – служебная. К душевному сожалению, я вовсе не имел ни времени, ни средств разыскивать истины, укрытые, как древние сфинксы Египта, пылью веков. У меня, как у Вадима, был свой колокольчик, который звал меня вперед! вперед! – колокольчик почтовый.

Теперь отставной, не имея служебных дел, страдающий от старых боевых ран, но привычный к занятиям и свободный, я собираю сбереженные, частью карандашные записки, составляя свое путешествие по России [38] , но не имею средств вызывать из земли Русской ее замирающие сказания, а тем менее не могу собрать вокруг себя людей, знающих языки Севера, без которых невозможно ознакомиться со всеми историческими источниками. Карамзин, знавший общеупотребительные языки Европы, многого не мог знать.

В моем сочинении я старался доказать, 1) что громившие Европу скифы, геты, сарматы, аланы, хорваты, гунны, болгары и другие вовсе не были пришельцы азийские, но разноименные и однонародные – славяне, обитавшие на берегах Каспийского, Азовского, Черного (Древле-Русского) морей и по Дунаю; 2) что варяги Рюрика и сбродники на Хортицах, верингеры Константинополя были разноплеменные и разновековые и вовсе не имели тождественности между собой, а Нестор, и один только Нестор, увлекшись созвучностью слов, ошибочно прозвал верингеров чуждым для них именем – варягами; и 3) что варяго-руссы Рюрика пришли от реки Варяжи из-за Ильменя.

Если издание этого сочинения даст мне средства, я сделаю новые вникательнейшие объезды: вокруг Ладоги, Ильменя, Белоозера; сделаю разыскания в Новгородской и Псковской губерниях, в особенности в Старой Ладоге, Изборске и новом Белозерске (17 верст от уничтоженного Старого); много найду и еще более нашел бы, если бы имел возможность делать дальнейшие разыскания.

Но был ли варваром даже Аттила, страшный царь гуннов? И это подлежит сомнению: Аммиан Марцелин описывает его ужасом природы; Иорнанд, готский историк, ненавидевший гуннов за порабощение его единоземцев, рассказывает сказку о происхождении гуннов от соединения волшебниц или ведьм с сатирами; а Прииск, бывший у Аттилы с посольством греческого императора, описывает Аттилу героем, окруженным в мирное время поэтами, творящим праведный суд, мудрым правителем, вполне достойным властвовать народами, обожаемым и подданными, и иностранцами, ему служившими. Гонория, сестра императора Валентиана, предлагала ему свою руку. Следственно, греки были уверены, что Аттила был победоносным воителем, но не ужасом природы, как прозвали его римляне и разгромленные им народы. Суровое прозвание варвар, как и многое в мире, часто бывает условным… Разве китайцы в нашем 1858 году не зовут варварами англичан и французов, славящих себя образованнейшими народами?

И должно сознавать, что вторжение народа для завладения чужой местностью не может произойти без насилия, хищений и обоюдного озлобления – следственно, без варварств, которыми пристрастному историку легко заклеймить весь народ.

В предисловии я высказал мое убеждение о славянстве гуннов и, когда уже предисловие было напечатано, нашел факт, что немецкие хроники средних веков вообще считают гуннов, славян и венедов за один и тот же народ, представляя себе тогдашнюю Россию великим бесконечным городом Гунналандом, обнесенным семью кругами укреплений (см. Крантца).

И если вникнем в сказание Иорнанда, не убедит ли он нас в славянстве гуннов! Я не мог читать Иорнанда, но мне говорил читавший (не вполне) Иорнанда, что приводимые им слова гуннов есть русские (закон и другие).

И в доказательство справедливости мысли о тождестве гуннов Юга, славян Севера и венедов Запада представляю: от чего гунны имели всё устремление на Запад, губя готов Германариха, пришедших от Севера и Запада и разгромивших многие славянские племена, но оставляли в покое Грецию и Славянию, нынешнюю Россию? От того что гунны были восставшими славянами на притеснителей готов.