Шрифт:
На тихой гробнице его была простая плита. В «Географическом словаре» Щекатова (1801) сказано, что «эта плита была уже тогда раздавлена лошадью, и надписи на ней никакой не было, но пустынники рассказывали свое предание». Неизвестно, кто впоследствии написал на деревянной доске надпись, видимо только, что она новейших времен, сочинена уставом наших крестьян-стихослагателей. Содержание ее не вполне согласно с историей и даже с преданием монастыря, переданным мне отшельниками.
На сем месте тело погребено,В 1371 году земле оно предано,Магнуса, Шведского короля,Который, святое Крещение восприя,При крещении Григорием наречен,В Швеции он в 1336 году рожден,В 1360 году на престол возведен.Великую силу имея и оною ополчен,Двоекратно на Россию воевалИ о прекращении войны клятву давал;Но, преступив клятву, паки вооружился,Тогда в свирепых волнах погрузился,В Ладожском озере войско его осталось,И вооруженного флота знаков не оказалось [50] ;Сам он на корабельной доске носился,Три дня и три ночи Богом хранился,От потопления был избавлен,Волнами к брегу сего монастыря управлен,Иноками взят и в обитель внесен,Православным крещением просвещен:Потом на место царской диадемыОблечен в монахи, удостоился схимы,Пожив три дня, здесь скончался,Был в короне и схимой увенчался.50
Неверности против истории – строчка 12-я и 15-я: Магнус перед гибелью не вооружался на Россию, а бежал из Швеции, так говорят историки Швеции, России, Дании и само завещание Магнуса.
В доказательство «истины» сказания монастыря представляю: 1) темноту преданий шведских историй об освобождении Магнуса из темницы, так что необъяснимо – ушел ли Магнус с помощью сына, как писано в завещании, освобожден ли волей нового короля или судом мятежников; 2) нет нигде фактического доказательства ложности сказания Валаамского, то есть нет могилы Магнуса; 3) в сведениях о его гибели в море, по дороге в Норвегию, нигде не говорится о свидетелях гибели корабля; 4) Магнусу, бежавшему, вероятно, на малом судне, удобнее было искать дорогу из темницы Стокгольма через Финский залив, Ладожское озеро (тогдашнее Нево) и нынешние Олонецкую и Архангельскую губернии (новгородцы этой дорогой ходили воевать Норвегию в 1350 году, норвежцы этой же дорогой ходили к Новгороду) [51] , чем идти Балтийским морем и океаном; очень вероятно также, что Магнус боялся быть пойманным на Балтийском море, особенно при проходе одного из проливов (Зунда и Бельтов); и 5) выше упомянуто, что некоторые шведские историки говорят о гибели Магнуса в море, и, по-видимому, этим опровергается предание, что «он погибал в озере», но, напротив, тут-то и есть поддержание предания.
51
Чтобы озаботить Магнуса с другой стороны его владений, новгородцы из Двинской земли ходили воевать Норвегию (Карамзин. Изд. 3-е. Т. 4. С. 305).
Повторяю: чтоб писать историю народа, чтоб проверить его предания, не подкрепляемые фактами, необходимо войти в народ – и многое непонятное представится тогда в другом виде.
По-фински море называется Нев, Нево; Ладожское озеро звалось тогда Нево, то есть «море» [52] .
Опровергать местные предания, поддерживаемые сказаниями историческими, внесенными в древние летописи, есть педантизм или (исчезающая, слава Богу) смешная покорность всем рассказам иностранцев. Шведам не хочется сознать гробницу их короля в Валааме, потому что вместе с нею они должны будут признать и завещание Магнуса, где он говорит: «А приказываю своим детям и своей братии, и всей земли Свейской: не наступайте на Русь, на крестном целовании, занеже нам не пособляется». И по описании всех поражений шведов заключает: «А кто наступит, на того Бог, и огнь, и вода, имже мене казнил – а все ми сотворил то Бог, к моему спасению».
52
Татищев (кн. III, пр. 445). Новгородский дееписатель, священник Иоанн, живший в начале XIII века, в прологе ноября 30 о крещении Руси и «Книга большого чертежа» царя Иоанна I в 1226 году Ладогское озеро звали Нев – море.
И все войны шведов с россиянами, от времен Магнуса до наших времен, подтверждают предсказанное заклинание.
Но, вслед за опровержением шведов, и многие русские готовы без разыскания истины объявить ложью и Софийскую летопись, и сказание монастыря.
Допустив же сбыточность кораблекрушения Магнуса на Нево – ныне Ладожском озере, делается вероятным и все предание… Магнус, по вере своей в возможность замолить делом, угодным Богу, преступления всей жизни, по несчастьям, испытанным им, по убеждению во враждебности к нему католического духовенства за взятие церковных денег на войну за католицизм, по потере надежд на папу, по испытании измены в дружбе Вольдемара, короля датского, видя ужас злодейств в собственном семействе, Магнус мог действительно пожелать успокоения души в недрах религии, всегда чистой от поощрения фанатизма и презрительных злодейств [53] . Если бы я имел средства разыскать на месте предание Валаама, подробнее сверить его сказание со сказаниями Швеции, Норвегии, Дании, то предание монастыря, вероятно, обратилось бы в исторический факт. В народе финском также таятся сведения об этом событии… Лет двадцать назад приходили в Валаам финны из глубины Финляндии – служить панихиду на гробнице «короля Магнуса»; это до такой степени озадачило почтенного архимандрита, как он сам мне рассказывал, что он не иначе разрешил просьбу, как с условием служить общую панихиду обо всех погребенных на кладбище, и в хлопотах не озаботился даже узнать, откуда именно были пришельцы. Быв в 1857 году в Сердоболе, я нашел там умного дельного человека, ныне достаточного купца и владельца графитной ломки, Петра Петровича Ламберга, – он во время прихода финнов в Валаам жил в нем в звании послушника для изучения греческо-русской веры, веры предков своих; как финляндец, он говорил с теми финнами и запомнил, что они из прихода Юламандского – одного из самых отдаленных Валааму и из ближайших к Швеции.
53
Историк шведский Мессений, а за ним и общая история Швеции говорят, что «Вольдемар, достигнув желания соединить браком Гакина, сына Магнуса, со своей дочерью Маргаритой, старался отделаться от Магнуса и жены его Бланки как неполезных более, но обременительных ему лиц. Отравляя их, он по неосторожности отравил и собственного сына Христофора, умершего с Бланкой, но Магнус был спасен доктором». Выше сказано об отравлении Бланкой, женой Магнуса, сына Эрика.
Нашлись писатели, которые не хотят видеть сказаний о славянах древнейшими историками, и не одними греками, но готами и другими, явно высказывавшими о славянах Новагорода и Ильменя. И в нынешнем XIX столетии повторяют иностранное умствование, читанное мною где-то еще в детстве, что славянского народа и не существовало, что древние обитатели северного края России звали себя просто человек, и из этого вышло словоизменение – человек, цловек, жловек, словек, човак, шловек и, наконец, словек, словак, словянин. На это могу одно только сказать. Жалею, господа писатели, что вы носите звание русских людей, пишете по-русски и тем смущаете юношей, которые по легкомыслию могут увлечься вашим даром писать. Лучше объявите себя прямо иноземцами, тогда свободно изливайте свою желчь на Россию – пристойнее будет [54] .
54
В IX веке папы запрещали служить обедни по болгарскому обычаю на русском или славянском языках. Не явно ли, что языки русский и славянский и в те времена были одним и тем же, который имел известность и был родным великой части жителей Европы? И чем докажут враги славянства начало поселений славян во всей Европе, если упорно будут отвергать, что гунны, аланы, обры, болгары и другие восточные громители Европы не были славяне разноименных поколений?
Благородный, отчизну любивший Карамзин, увлеченный авторитетом и педантической самонадеянностью Шлёцера, повторял его слова, но не утвердительно и прямо высказывая, что «он следует мнению иностранных ученых мужей». Но взгляните на сочинения Полевого (История русского народа T. 1. С. 60), он диктаторски, как Шлёцер, объявляет, что норманнские морские воины (на лодках) звались руси и роси и оттого весь Упландский берег звался Росслаген – место сборища руссов; и везде, куда приходили и где селились скандинавы, доныне сохранились имена россов и руссов.
Можно ли столь жестоко морочить соотечественников? Можно ли писать подобные сказания без объяснения, откуда они почерпнуты? В какой истории, в какой географии, на какое карте нашел Полевой, что весь Упландский берег назывался Росслаген, что куда ни приходили скандинавы, где ни селились они, везде сохранились имена россов и руссов? [55]
Помню из уроков детства латинскую пословицу: De mortius aut bene, aut nihil; но можно ли не опровергать столь бессовестное, столь вредное для истории отечества искажение истины?
55
Полевой не хотел видеть или не умел провидеть, что в этих памятниках Руси и Росси явно высказывается, что гунны, обры, болгары были русскими племенами, как выяснил я, и эти памятники есть остатки вторжения в западные земли руссо-славян, а не пиратов-скандинавов.
Полевого и многих смущало сказание, что прибалтийцы вели торговлю прямо с греками, не упоминая о России… Видимо, что именно русских звали прибалтийцы греками – по вере; мы и в России видим эти примеры: остров Риекала на Ладожском озере звался Греческим, потому что на нем был первоначально древнейший монастырь России (еще во времена ее язычества) – Валаамский.
Нестор и другие летописатели России сделали свое великое дело. Нынешнему духовенству можно дополнить дело отцов и даже исправить его. Во всех духовных училищах России преподают греческий и латинский языки, а в духовных училищах Финляндии, Эстляндии и Лифляндии – языки финский и эстский. Легко ввести в курс учения полные переводы с неизвестных нам древних историков греческих, латинских, скандинавских, а также древние предания севера (саги). Рукописи, приведенные в порядок ректорами училищ, могли бы доставляться в академии духовные и наук для извлечения из переводов относящегося к славянам и руссам, а полные переводы, если не найдется полезным их печатание хранить, – как добрый дар от современного духовенства в библиотеки духовные и Императорскую публичную.