— Никольсон? — Движение прошло по собравшимся.

Никольсон, «Лев Пенджаба», свирепый Никольсон, гроза северо-западной Индии, тот самый Джон Никольсон, которого кочевые племена в глухих горных местах близ афганской границы считают не то дьяволом, не то злым духом!… «Никкуль-Сейн», — его имя пишут на камнях, ему приносят жертвы, как злому божеству.

— Прекрасный выбор! — Барнард одобрительно кивнул.

— Но бригадир Никольсон надолго задержится вблизи Лагора…

Чемберлен сделал паузу.

Все ждали.

— Для разоружения лагорских частей, — договорил Чемберлен.

— Как? И в Лагоре? — Вильсон вопросительно поднял брови.

Чемберлен кивнул.

— Да, неспокойно.

Вильсон с силой повернулся на своем походном стуле.

— Значит ли это, что нам придется ждать, пока Никольсон покончит с брожением во всем Пенджабе? — спросил Вильсон.

— Да, — слегка наклонив узкую голову, сказал Чемберлен. — Придется!

— Это невозможно! — резко сказал Вильсон. — Нам нужна помощь сейчас, немедленно, или никогда.

— Помощь будет, полковник! — сказал Чемберлен. — Туземная кавалерия.

— Нужны европейские войска!

— Их нет! — сухо ответил Чемберлен.

Это была истинная правда. Каждый британский штык был на счету. Из-за спора с Персией за Герат еще с начала года почти вся британская пехота северной и западной Индии была отозвана к границе Персии, и ей там хватало дела. Единственный довольно сильный европейский контингент Пешавара необходимо было сохранять на месте для безопасности афганской границы.

— Придет туземная кавалерия, — сказал Чемберлен. — Пенджабские сикхи.

— Отличные солдаты! — похвалил Барнард.

Все, кто служил в Пенджабе, хорошо знал этих рослых длинноволосых конников дикого вида, воинственный народ — секту.

— Из Непала должны прийти гурки, — сообщал дальше Чемберлен. — Они уже в пути.

— Гурки? — сказал Вильсон. — Храбры. Но для регулярной войны не столь хороши.

Он видывал не раз этих маленьких желтых узкоглазых воинов из соседних гор, в черных косматых шапках.

— Будут ли они биться с нашими панди? — с сомнением спросил Вильсон.

— Вы скажите им, полковник, что здешние индусы покушались на их веру.

Молодой Робертс громко хихикнул и едва не привскочил на своем стуле, позабыв о приличии. Робертс был счастлив: он под Дели, а Дели еще не взят…

Новоиспеченный лейтенант, сын генерала Абрахама Робертса, он только недавно начал свою службу в Индии и был счастлив, что сразу попал в гущу событий.

Чемберлен тоже улыбнулся, одной половиной лица. Он считал совещание законченным.

Но Вильсон не сдавался.

— Нужны осадные орудия! — упрямо сказал Вильсон.

— Надо ждать.

— Ждать невозможно! — сказал Вильсон. — Каждый день у неприятеля прибавляется войска. В Дели сейчас до двадцати пяти тысяч человек.

— Двадцать пять тысяч? — Легкая гримаса удивления, в первый раз за всю беседу, перекосила узкое лицо Чемберлена. Такой цифры он не ожидал.

— Двадцать пять тысяч панди. Ого! — звонко сказал Робертс.

— И с каждым днем их становится всё больше!…

— Что ж… Чем больше их будет, тем скорее они между собою передерутся, — успокоительно сказал Чемберлен.

— Нет. Между собою они дружны! — отрезал Вильсон.

— С Бахадур-шахом у них обязательно будет ссора.

— Вы правы, генерал! — Барнард повернул к Чемберлену повеселевшее лицо. — С Бахадур-шахом у них, конечно, будет ссора.

— И тогда нам гораздо легче будет их взять!… — с откровенной радостью подхватил мальчишка Робертс.

Все засмеялись.

— Скажите, полковник (легкий презрительный жест узкой адъютантской руки в сторону города), скажите, полковник, а из этих двадцати пяти тысяч панди хоть один умеет стрелять?

— Умеют, и многие! — резко ответил Вильсон. — У них прекрасные бомбардиры, великолепные, меткие стрелки! Мы сами обучили их, на свою беду…

Он кивнул в сторону крепости.

Полотнище, прикрывавшее вход в палатку, было откинуто, невдалеке виднелись стены Дели, освещенные утренним солнцем.