Лешка глубоко вздохнул, но сгонять меня не стал.

– Я не понравилась твоей сестре.

– Жень, ей вообще мало кто нравится, - он поддел мой подбородок, приподнимая. – Не принимай близко к сердцу.

Но я не могла. Обида разрасталась в груди подобно снежному кому, вплетая в себя стыд и бессильную злость.

Идея представить меня на семейном ужине пришла к Алексею давно. Я отговаривала его, потому что до смерти боялась официальной обстановки и пристального внимания. Но он настоял. Алексей мог быть очень убедительным, когда дело касалось его принципов, или представлений о том, как должно быть. Я чаще уступала, потому что в эти моменты он становился глухим к любым доводам. Но сейчас я злилась на свою податливость и то, с какой легкостью он отмел тогда мои протесты. Ведь в конечном итоге из-за его упрямства мне пришлось ощутить себя ценным экспонатом, на котором крупными буквами было написано «никто». А это было унизительно и очень больно.

– Зачем ты привел меня к Наталье, если знал, что она будет мне не рада?
– мой голос дрожал от обиды.

– Затем, что это моя семья, и я хочу, чтобы они знали о моем выборе, - он говорил спокойно, словно растолковывал то, что я должна была знать и без него.

– Но...

– Ш-ш-ш-ш.
– Он прижал палец к моим губам, успокаивая. Крепко обнял. – Я никому не дам тебя в обиду, малыш, - он немного помедлил, а потом произнес с нажимом, - даже сестре.

Телефон в руках зазвонил, оборвав воспоминания. Автоматически нажала на «отбой». Будильник отключился. С минуту я бессмысленно смотрела перед собой, не понимая, что происходит. Кухня, вода, осколки. Я возвращалась в реальность, чувствуя, как меня захлестывает боль. Значит, я еще жива. Криво улыбнулась. Ощущение будто кожу сдирают живьем, а кричать не можешь. Чувство вины поднялось, разъедая как кислота. От него не убежать и не спрятаться, оно выжигало все внутри. Заставляло свернуться в клубок и выть. Я уронила голову на руки. Опять в аду. Не могу больше. Уцепилась за сегодняшний день. Нужно было что-то решать с работой. Пришла мысль – позвонить и сказать, что заболела. В тот момент она показалась идеальным решением проблемы. Но я заставила себя встать, понимая, что если останусь дома, то умру. Каждый шаг давался с трудом. В ванной, наткнувшись взглядом на лосьон после бритья, начала истерически всхлипывать. Прислонилась спиной к холодному кафелю в попытке успокоиться. С трудом, но у меня получилось. Умылась. Руки тряслись. Зайти на кухню, чтобы сварить кофе, я была не в состоянии. Понимала, что окажусь там, и все начнется сначала. В шкафу нашла юбку и блузку. Пригладила волосы. Отражение в зеркале было непривычным. Глаза опухшие, красные, лицо бледное. Все равно. Только бы избежать лишних вопросов. Не выдержу, разревусь. Поискала ключи от квартиры. Сапоги, пальто. Глубоко вздохнула перед выходом, окунаясь в привычную жизнь, в которой теперь не было Его.

Глава 3.

Яркий свет слепил глаза, тело налилось тяжестью. Алексей попытался пошевелиться. С трудом повернулся на бок. И уперся взглядом в блондинистое чудо. Светлые волосы разметались по подушке, аккуратный ротик был приоткрыт. М-да. Головная боль не давала сообразить. Он осмотрелся. Нежно персиковые обои, скинутое на пол покрывало, женские трусики на кресле. Он ни черта не помнил. Попытался встать, но тут же рухнул обратно, обхватив голову руками. Хотелось закрыть глаза и умереть. На прикроватном столике минералка. Жизнь она могла облегчить существенно, по крайней мере, избавив от поганого привкуса во рту. Алексей потянулся за бутылкой и слегка задел девушку. Блондинка что-то возмущенно пробормотала и распахнула глаза. Ярко-голубые, заспанные и определенно красивые.

– Мне надо уходить, - она быстро подскочила с кровати, даже не прикрывшись. Идеально сложенное тело – большая грудь, тонкая талия, длинные ноги. Но у Алексея она почему-то не вызвала никакой реакции, или, вернее эрекции. То ли перепил совсем, то ли при свете дня девушка потеряла свою привлекательность, по крайней мере, для него. Он смутно припомнил, как подминал ее под себя, брал жестко и даже грубо, как она извивалась под ним, царапала спину, вцеплялась в плечи. Наутро страсть явно прошла, осталось жестокое похмелье.

Девушка оделась, порхнула к нему и легко поцеловала в щеку.

– Мне было очень хорошо с тобой. Надеюсь, еще позовешь.

Алексей закатил глаза. Приглашать второй раз проститутку совсем не хотелось. И чего ему взбрело в голову просить об этом Молчанова? Ах да. Память возвращалась отрывочными, отдельно связанными кусками. Начиная с того утра, когда он уехал из дома, собрав вещи. Оставив в пустой квартире притихшую несчастную Женю. Он бы даже добавил раздавленную. Но жалости почему-то не испытал. В душе горела ненависть и слепая ярость.

Алексей помнил, как гнал машину, не разбирая дороги. За окном мелькали постоянно меняющиеся картинки. Дома, пешеходы, деревья, светофоры. На парочке не затормозил на красный сигнал. Одернул себя, призывая быть внимательней. Снести себе башку совсем не хотелось. Она ему еще пригодится. Он усмехнулся и прибавил скорость. Машина с мигалками прицепилась на выезде из города. Пришлось остановиться. Тест на алкоголь прошел без проблем, но штраф заплатить пришлось. Правда, желания лихачить не убавилось. Сел в машину, пристегнулся под пристальным взглядом работника ГИБДД. Прямо ручкой на прощание помахать захотелось, и поблагодарить за беспокойство. Не стал. Развернул машину и поехал в кабак. Хотелось напиться и не думать ни о чем. Ни о гаишниках, помотавших нервы, ни о работе, ни о Женьке. Алексей стиснул зубы. «Твою мать», он с силой саданул по рулю. Бесполезно. Она стояла перед глазами: нежная, заплаканная, потерянная. Словно просила его о помощи. Желание напиться стало нестерпимым. Доехал до «Подсолнухов». Какой идиот придумал такое название? Без разницы. Водка здесь есть, закуска тоже. А сейчас это главное. Он бросил машину прямо на дороге. Маленький неприметный ресторанчик с аккуратными, расставленными вдоль стен столиками и большой сценой посередине. Алексей оказался первым и единственным посетителем. Отодвинул стул, сел. Через минуту подошла высокая девушка в синей униформе, представилась Оксаной и пропищала тонким голоском, что он может сделать заказ. Естественно, может.

– Водки и закуску на ваш выбор

Официантка округлила глаза, видимо, не понимая, как можно пить с утра. Потом внимательно присмотрелась к посетителю. Оценила серое пальто из тонкой шерсти и дорогие часы на руке. Поняла, что может получить неплохие чаевые и спрятала свое осуждение подальше. Заказ она выполнила быстро. Алексей глазом не успел моргнуть, как перед ним появилась запотевшая бутылка «Абсолюта», рюмка, бутерброды с икрой и нарезка. Прекрасно. Можно было начинать праздник. Когда бутылка опустела наполовину, тело налилось приятной тяжестью. Но, несмотря на количество выпитого, голова оставалась на удивление ясной, и проклятые глаза цвета меда смотрели на него из пустоты с укором и осуждением. Он редко напивался, а когда делал это, Женька ругалась, даже пару раз умудрилась броситься на него с кулаками. Его маленькая воинственная девочка. Да сколько ж можно вспоминать, выворачивая себе душу. Она уже не его. Она теперь ничья. Даже не Пашкина. Этому ублюдку просто поиграться захотелось, видимо. Хотя какая теперь разница. В ресторанчик потянулись посетители. Девушка в сиреневой куртке остановила свой взгляд на угрюмом мужчине, в одиночестве распивающем водку, и предпочла устроиться от него подальше. Алексей чуть не подавился. Надо же, он внушает страх одним своим видом. Он пьяно ухмыльнулся. Может, подойти познакомиться. Даже встать попытался, но рухнул обратно. Оксаночка появилась откуда-то из-за спины. Ее исполнительность поражала воображение.