В салоне самолета было тихо. Луиза поудобнее устроилась в кресле, стараясь поскорее выбросить из головы последнее, что она запомнила - побелевшее от ужаса лицо молоденькой стюардессы, неловко помогавшей ей надеть спасательный жилет. В любом случае, этого жилета, как, впрочем, и самой девушки, уже не было и в помине.
Bon voyage!
Журнал “Самиздат”
Рассказ: Мистика
Серия: Rest (3)
И тихо, как ночной вор, в него вошло ощущение
благополучия, уверенности, что все в порядке и
что он находится в центре мира.
Я - это Вселенная.
Что ты видишь, когда выключаешь свет?
Не могу тебе сказать, но знаю, что это мое.
Урсула ле Гуинн
“Гончарный круг неба”.
В салоне самолета было тихо. Луиза поудобнее устроилась в кресле, стараясь поскорее выбросить из головы последнее, что она запомнила - побелевшее от ужаса лицо молоденькой стюардессы, неловко помогавшей ей надеть спасательный жилет.
В любом случае, этого жилета, как, впрочем, и самой девушки, уже не было и в помине.
Луиза оглядела салон, скучая. Под потолком кружили розовые облачка и обрывки радуги. Иллюминаторы были задернуты видавшими виды, но все еще изящными кружевными занавесками.
Стуча высокими каблуками лакированных модельных туфель и толкая перед собой тележку, вошла стюардесса с волчьей головой.
– Кофе, чай!
– сказала она приятным голосом. На блюде лежало большое красное яблоко “джонатан”, сухая кроличья лапка и отрезанная голова, истекающая темной кровью. Из уха торчал тонкий медицинский ланцет.
Лицо второй стюардессы было скрыто грязной марлевой повязкой. Она ничего не предлагала, просто стояла у стены с закрытыми глазами и улыбалась, изредка нервно облизывая губы черным раздвоенным языком.
Маленький человек в белом смокинге, залитом соусом, сидел, сгорбившись, и без остановки заводил сломанную музыкальную шкатулку в форме детского гробика. Скоро монотонный треск начал действовать Луизе на нервы.
– Перестаньте же наконец!
– вдруг резко бросила она.
Тот вздрогнул и спрятал голову под пиджак. Из его нагрудного кармана выпрыгнул одинокий кролик и робко затрусил по салону.
– Офелия! О, помяни меня в своих молитвах… нимфа.
Луиза в первый раз взглянула на своего соседа. Он был одет в старомодный коричневый костюм, галстук-бабочку и черную маску “домино”. Из треснувшего черепа рос ослепительно белый гиацинт на тонком стебле.
– Я лечу в Мэриленд. Навестить тетку Джуди, - доверительно сообщил молодой человек.
– А я… то есть, мы с Питером… - произнесла Луиза автоматически, - …решили провести медовый месяц на Ривьере.
– Следовало ехать поездом, - вздохнул он, и цветок качнулся в такт с мелодичным звоном.
– Сейчас такой загрязненный воздух!
– Хотите чай, кофе, шампанское? Может быть, бутерброды? Сыр, паштет, ветчина?
Это снова была волчьеголовая стюардесса. Слюна со свешенного языка липкими нитями стекала на фарфоровое блюдо.
– Нет, спасибо.
– Как хотите.
– Она зачем-то щелкнула пальцами, и Луиза заметила, что кожа на ее правой руке ободрана и свисает клочьями.
Сосед Луизы задумчиво посмотрел ей вслед.
– Леди Макбет… Она могла бы быть дивной леди Макбет в мюзикле старого Джо Саммерса. “Кажись Цветком, а будь Змеей под ним!” - процитировал он.
– А вы любите Шекспира, мэм?
Об ногу Луизы что-то ударилось. Она нагнулась и увидела маленькую девочку в платьице из розового бархата, которая ползала по полу на четвереньках, собирая рассыпанные стеклянные шарики. Ее рот был зашит грубыми нитками, а из пустых глазниц торчали свернутые в трубочку долларовые купюры. Луиза ногой подтолкнула шарик, и та поймала его с грациозным поклоном.
Сидящая через проход зеленолицая девушка со сложным макияжем остригала ногти садовыми ножницами. Закончив, она несколько секунд полюбовалась своей работой и так же невозмутимо принялась обрезать пальцы. Обрубки со стуком падали на пол, а из открытых ран медленно сыпался желто-серый непросеянный песок.
Добравшись до безымянного пальца, девушка приостановилась и сняла с него перстень с большим осколком бутылочного стекла.
– Вы знаете, - обратилась она к Луизе, - он ведь по-настоящему любил меня.
Луиза неопределенно кивнула. Внезапно девушка рассмеялась и бросила кольцо ей на колени.
– Возьмите!
Вместо перстня там лежал пакетик с солеными орешками. Не задумываясь, она открыла его и начала есть, одновременно продолжая искать глазами Питера. Поскольку его по-прежнему не было, в голову вдруг пришло обратиться к стюардессе.
– Извините, вы не скажете, где Питер?
– спросила Луиза, удивляясь, что не додумалась до этого раньше.
Стюардесса усмехнулась. Сквозь прозрачную кожу ее лица, там, где не было повязки, виднелась темная масса разлагающегося мозга.
– Простите, мэм, но Питера на борту нет. Его НИГДЕ нет. Bon voyage!
Она повернулась спиной, сплошь покрытой бледно-зеленой плесенью, и принялась подбирать с пола обрубки пальцев вперемешку со стеклянными шариками.
Луиза вздохнула.
– Она его за муки полюбила, а он ее - за состраданье к ним… - обратил на себя ее внимание знакомый голос. В глаза сразу же бросилось, что череп соседа треснул еще в нескольких местах и оттуда уже пробивались нежные зеленые ростки.