Когда я разворачиваюсь, Ернестайн уже нету. Может мне все это приснилось? Но посмотрев на её бежевый стол и маленькую кружку с морскими волнами, я убеждаюсь, что это реальность.

Я бегу по волнам, едва касаясь их кончиками пальцев, и мне легко это делать. Я хочу нырнуть и посмотреть, что же прячет за собой этот шар Северного моря. Я погружаюсь в воду все глубже и глубже, и чем дольше я это делаю, тем спокойней у меня на душе. Рядом проплывают скаты и акулы, но они не страшат меня. Странно, я уверен, что в Атлантическом океане, но я не чувствую холода. Все вовсе наоборот - мне тепло и приятно. Я ступаю на песок под водой и ощущаю, как он проскальзывает между пальцев. Знаете, я больше не боюсь воды. Мы единое целое.

Глава 3

Я переминаюсь с ноги на ногу и дышу теплым воздухом в ладони, чтобы стало хоть немного теплее. Раннее утро в Стрейтбурге всегда забывает, что на улице Май. Мои ботинки полностью в песку и наполовину мокрые, от прилива. Бирюзовые волны то приходят, то уходят. Солнце игриво прячется за горизонтом, как бы думая - "выходить или нет?". Точно, как девушки. Мне начинает казаться, что это и вправду так и есть: когда она ярко светит - у неё хорошее настроение, когда плохое - скрывается за тучами, а когда её кто-нибудь обидит - зовет старшего брата - дождя. Все просто. Рядом со мной стоит Ник, закутанный в свою куртку так, что видны лишь его сонные глаза. Он скрестил руки и смотрит на меня, как на придурка.

– Джереми, скотина, ты что, грибов нажрался, что вызвонил меня в четыре утра? И если бы ты просто вызвонил! Нужно тебе было приператся ко мне домой, после того, как я выключил мобильный? Да еще и заставлять полгорода пешком топать?
– бубнил целую дорогу друг, - Признайся, пока не поздно, ты шмалишь?

Сейчас он молчит, потому что на морозе сильно не поговоришь. Мы стоим на берегу Северного моря, того, что я видел во сне. Я чувствую свободу, а Ник чувствует лишь голод, я - независимость, а он - злость. Я хочу поделиться с ним своими эмоциями, что преследуют меня после вчерашнего вечера, но он вряд ли захочет слушать.

– Ник, вот оно.
– говорю я ему, указывая на солнце, которое потихоньку появляется на горизонте.

– Что "оно"?
– с подозрением и с изогнутой бровью спрашивает Ник.

– Ты разве не видишь, дурачина, вот оно - чудо, - говорю я ему.

– Наркоман хренов, - отвечает Ник и идет к пирсу.

Он садится на самом краю и ждет от меня того же.

– Ну что стоишь?

Я подхожу и сажусь рядом.

– Ты привел меня сюда в пять утра, чтобы показать рассвет?

– Именно.

– Ты чокнутый.

Я рассказал ему то, что сам недавно осознал. Он согласился со мной, что мы не замечаем многих вещей и живем по заготовленных раскрасках, но еще он сказал, что мы сами подбираем к ним цвета и то, как будем раскрашивать. Я поддержал его в этом.

– Понимаешь, дружище, люди ведь привыкли к такой жизни, которую начал отвергать ты.
– достал сигарету Ник, - Если бы я захотел измениться и жить так, как хочу, не следовать правилам - я бы сломался. И не потому, что не хочу этого, а потому, что мне это очень чуждо и тяжело. Ты на правильном пути, Роунстон, вот только я так не могу. Пойми меня правильно, я как та белка в колесе: стоит забрать у неё колесо - она сойдет с ума от бездействия.

Я поднял рюкзак и достал две банки пива, протянув Нику одну из них.

– Вот это, - указывает тот на выпивку, - уже похоже на Джера, которого я люблю.

Когда солнце взошло достаточно высоко над линией моря, мы решили идти по домам. Я немного провел Ника и поблагодарил за то, что тот был рядом и понял меня. Он одобрительно кивнул и улыбнулся:

– Мне все равно, что ты вытащил меня в такую рань. Главное, что я больше начал понимать твой мир, который, до этого дня, оказывается, был мне не раскрыт. Я ценю это, бро.

Сегодня я оденусь так, как хочется мне, а не так, как положено, одеваться на работу. Да я, черт побери, независимый! Натянув черные джинсы и синюю футболку, я взял со стола свитер и накинул его на плечи, перемотав на шее, как это делают актеры. Все-таки, вечера нынче еще прохладные. Темные солнцезащитные очки дополнили мой образ сильного мужчины, который берет от жизни все. Выходя из квартиры, я увидел на столе ключи от Ягуара. Я улыбнулся им и мысленно сказал:

– Не сегодня, ребята, простите.

Когда я добрался к "Creative Fashion", то первым делом поздоровался с охранником, что сидел, попивал кофе и зевал у себя в кабинке.

Когда я это сделал, у бедного мужчины чуть глаза на лоб не вылезли. Ну конечно, все привыкли видеть наглого племянника директора кампании, и уж точно не ожидали услышать пожелание хорошего рабочего дня от него. Ничего. Пусть привыкают.

– Доброе утро, мисс Фаррелл, прекрасно выглядите.

Амелия от удивления, намазала лишний шар губной помады и не поленилась намазать её себе под нос. Я никогда её не называл по фамилии, да еще и на вы.