– Это не займет много времени, я вас уверяю.

– Я уже ответила вам, Джереми.

Когда девушка направляется к выходу, я преграждаю ей путь, каменной стеной становясь перед дверьми.

– У вас есть два выбора: либо вы идете со мной на прогулку, которая, заметьте, займет не больше двадцати минут, либо я провожу вас домой, хотите вы этого или нет.
– говорю я.

Несса отступила на пару шагов и уселась на стол.

– Третий вариант - я буду сидеть здесь, пока вы не поймете, что поступаете глупо.

– Ну почему вы так упрямитесь?
– спрашиваю я в непонимании.

Девушка трет уставшее лицо, вздыхает и, помолчав немного, отвечает:

– Вы знаете, Джереми, не все в жизни дается нам так просто. Вы привыкли получать все, что хотите, стоит вам лишь щелкнуть пальцами. Человеческая душа - вот чем не так просто овладеть.

Я опускаю руки и хочу подойти и спросить, что она имеет в виду, но как только я отхожу от двери, она берет свою сумку и подходит к ней. На выходе она останавливается и, обернувшись, смотрит на меня.

– Спокойной ночи, Джереми. Берегите себя.

Всю дорогу домой я обдумывал слова Ернестайн. А ведь она в чем-то права - я всегда получаю то, что хочу. Если вспомнить всю свою жизнь с рождения и до этих дней, то мне никогда и ни в чем не отказывали. Я рос единственным ребенком и меня очень баловали. Все игрушки, что только появлялись на полках магазина, у меня уже валялись где-то под кроватью или по всему двору. Все друзья и одноклассники завидовали мне, ведь им не всегда покупали все, что они хотели, а мне - всегда. Так само я все получал и в средних и старших классах. Все самые красивые девушки были мои. Иногда я, даже не задумываясь, отбивал их у лучших друзей, а те даже ничего не говорили мне и не показывали свое недовольство и злобу, ведь потерять такого "друга", как я - это потерять часть авторитета и стать изгоем. Да и, если честно, настоящих друзей у меня не было. Всем нужны были мои деньги, точнее моего отца, они воспринимали меня как ходячего кошелька. Они боялись меня потому, что у нашей семьи связей было выше крыши. И конечно же, хвостом ходили за мной на переменах, мол "посмотрите, мы с Роунстоном лучшие друзья!". Мне это было не нужно. Их наигранные фальшивые улыбки и лицемерство меня выводили из себя и не раз я давал по морде этим наглецам. Один раз даже приезжала скорая. Ник тоже в то время был не исключением. Мы были врагами номер один, так как слеплены из разного теста. Как-то на нашем общем уроке с психологии мы подрались. Итог: разбитая бровь, порванная рубашка и крепкая дружба. С тех пор мы больше чем друзья, мы - братья. Тогда в уборной он клеил мне пластырь на бровь и говорил, что я сам, засранец, виноват. Я ответил ему, что он меня жутко бесит. Тогда Ник глянул на меня и сказал, что все-таки я, такой говнюк, ему нравлюсь. Тогда на полу мы и стали друзьями. Вот так я и получал все. В более взрослой жизни я делал то, что хотел: пил, грубил и хамил, использовал самых шикарных телок и ни о чем не жалел. А сейчас меня жестко опустили с небес. И кто она такая, чтобы осуждать меня?! Мы едва знакомы, а она уже записала меня в свой список "Подлецов и Наглецов". Почему?

Когда я пришел домой, то включил автоответчик на домашнем телефоне.

" Джереми, у тебя завтра ответственный день и я хочу словесно поддержать тебя. Я сейчас в Италии, но ведь ты знаешь, что я всегда рядом с тобой. Я знаю, ты уже знаком с Ернестайн. Будь к ней добрее и снисходительней. Удачи."

Дядя, как всегда, взял отпуск и умчался за границу. Спасибо, Клэй, дальше.

" Джекки Чан! Почему ты не приезжаешь ко мне? Мама говорит, что ты занят, но я соскучился. Сейчас она вышла с комнаты, и я набрал тебя. Она хочет, чтобы ты завтра со мной посидел. Это будет круто! Ты ведь постоишь на руках? Ладно, все, мама пришла, я перезвоню!"

Ох и Кайл. Он всегда оставляет мне сообщения на автоответчик по четвергам втайне от Бэмби. Это наш маленький секретик от нее. Завтра она приведет его ко мне на работу. Он часто там бывает. Обычно, я даю ему цветные карандаши, и он подолгу рисует, не мешая работать. Ладно, завтра что-нибудь придумаю интересное для него. Иногда я даже забываю, что Кай - сын Дэйва, а не мой. Люблю такие моменты.

Я нажимаю дальше.

"Джер, я знаю, что у тебя много работы, и ты очень занят.. Но не мог бы ты завтра присмотреть за Кайлом пару часов? Я иду на вечернюю смену с двух до двенадцати, а Дэйв возвращается только в шесть. Завтра в половине второго я приведу его к тебе в офис. Спасибо, Джереми."

После душа я готовлю себе кофе и выхожу на балкон. Я уже сто лет не сидел вот так и не наслаждался крепким напитком. Я ставлю кофе на маленький столик, возле которого расположены два кресла. Все-таки архитекторы, которые работали над балконом, знали свое дело. Они создали невероятный комфорт и уют. Два больших окна, что открываются на всю стену от дороги. Отсюда хорошо видно море. Солнце скрывается за волнами. Еще два дня назад я бы посмеялся с этого невыносимого желания быть ближе к этой красоте, но теперь я не вижу в этом диковины. Я захожу обратно в комнату и направляюсь в кухню. Добавлю, пожалуй, виски в кофе, так он крепче и вкуснее. Уже через час меня начало клонить в сон.

Я стою возле моста и смотрю вдаль. Вокруг ни души, ярко светит солнце. Наверное, сейчас лето. Жарко и душно. Я иду вдоль него и замечаю, что он заброшен - машин и людей нету. Подхожу к краю и вижу огромную высоту, а в самом низу бушует быстрая река, ударяясь об камни и омывая берега. Широкая и глубокая. Я чувствую печаль, но не понимаю почему. Иду дальше. Вдали я вижу девушку, что бьется в истерике и вся от этого дрожит. Она хватает рывками воздух, я это слышу. Я подошел поближе и застыл, увидев лицо девушки. Кэйтлин. Она растирает тушь дрожащими руками по всему лицу и достает телефон. Я вижу свой фальшивый номер. "Джим". Она набирает меня и повторяет : " Возьми же, давай, возьми". Абонент занят, перезвоните позже. Кэйт поднимается и со всего размаху бросает телефон в реку. Перекинув одну ногу через перила, она перекидает и другую.

– Кэйт, постой, не делай этого!
– кричу я ей, но она меня не слышит.

Я подбегаю к ней и пытаюсь ухватить ее за руку, но моя рука проходит мимо нее. Я пытаюсь опять, и опять проскальзываю.

– Кэйтлин, умоляю..
– говорю я, становясь на колени.

Она медленно поворачивается ко мне и смотрит прямо на меня. В этот миг в меня будто вселилась вся её боль. Я почувствовал все, о чем она умолчала во время нашего прощания. Мне очень больно, ужасно плохо. Я поднимаю глаза на девушку и вижу, что она расправляет руки в разные стороны, как при полёте. Она улыбается мне и падает.