– К орудиям!..

Над селом взмыла и рассыпалась красная ракета. Вдагонку ей поднималась зеленая. Красная и зеленая - тревога! Приказ взводу: срочно прибыть к штабу полка.

– О-ор-рудия к по-о-ходу!
– пропел лейтенант Столяров.

Не успел Логунов переобуться. И никто во взводе кашу доесть не успел. Вечно эти фрицы не вовремя лезут.

В расположении взвода все мгновенно изменилось, Долотов очутился вдруг в кабине "студера". Только что сидел он, развалясь у переднего колеса, и с аппетитом уплетал пшенную кашу с салом. Но не успела отзвучать команда лейтенанта, а Долотов уже крутил баранку, и машина задом-задом двигалась к первому орудию... А второе подхватили всем расчетом, бегом покатили навстречу. И пока одно навешивали на крюк машины, станины второго прочно прикрутили цепью к его стволу. И тут же солдаты забрались через борта в кузов.

Чуть больше двух минут прошло с того момента, как вспыхнули в небе сигнальные ракеты, а машина уже летела вперед, и лейтенант, пристроившись на подножке, приглядывался, что там делается, возле штаба?

На площадке, обжитой за эти два дня взводом, остался "додж" с кухней и грустным Литвиненко, да лежали на земле горки пшенной каши, которую артиллеристы, не успели доесть. Высыпали. Не везти же с собой в бой пшенную кашу, даже если она с салом.

* * *

Возле дома, где размещался штаб, стояли командир полка майор Дементьев, начальник штаба капитан Крылов и два автоматчика из взвода разведки. Долотов притормозил машину, лейтенант Столяров спрыгнул с подножки, подбежал к командиру полка.

– Товарищ гвардии майор, первый взвод первой батареи...

– Хорошо, лейтенант...
– прервал его майор.
– Оттуда, - он показал на северо-запад, - идут немецкие танки. Кажется, штук пять. Как-то просочились к нам в тыл. Могут выйти на госпиталь. Представляешь, что тогда будет? Надо задержать, пока тридцатьчетверки подойдут. Кроме тебя некому. Обстановку понял?

– Понял.

– Представляешь, что они сделают, если выйдут на госпиталь?

– Представляю.

– Значит задержишь. Давай!

– Есть, задержать, товарищ гвардии майор!
– Столяров четко, как будто разговор происходил на плацу, вскинул руку к козырьку фуражки и резко опустил ее. Затем вскочил на подножку машины и кивнул Долотову.

"Студер" рванулся, резко набирая скорость. И тут же кто-то стал стучать кулакам по крыше кабины. Столяров посмотрел. Тяжелая цепь, которую так трудно развязывать, когда это надо сделать быстро, сейчас развязалась сама, и второе орудие стояло среди не успевшего еще осесть облака пыли в полусотне метров от машины. Такое вот несчастье.

Долотов нажал на тормоза, расчет второго орудия высыпал из кузова, побежал к пушке. Ее привычно подхватили, покатили, опять привязали. На этот раз намертво.

Машина снова рванулась. И сто метров не прошла она, а цепь опять развязалась, и ударили о землю тяжелые станины орудия. Вот так случается. Уже не несчастье, а подлость какая-то.

Логунов слышал разговор лейтенанта с командиром полка и понимал, как дорого сейчас время. Если танки прорвутся к госпиталю, они там такого натворят... Подумать страшно. А взвод не может выбраться за околицу.

– Пошли!
– он передал Трибунскому ручной пулемет, который держал на коленях, и перемахнул через борт "студебеккера". Не потеряв ни секунды, как будто они только и ждали этой команды, спрыгнули на землю Птичкин и Гогебошвили, ящерицей скользнул вниз юркий Огородников. Торопливо последовали за ними остальные.

Лейтенант Столяров застыл на подножке машины. Взвод действовал быстро и четко, не ожидая команды. Но когда дорого каждое мгновение, бег времени ощущается особенно остро.

"Медленно... Медленно все, - сжал зубы лейтенант. А удары сердца в бешеном темпе отсчитывали секунду за секундой.
– Потом будут катить пушку... привязывать. Вечность. Как они медленно бегут! Если танки войдут в село, их не удержишь. Встретить одним орудием?.. Одним ничего не сделаешь. Надо двумя. Непременно двумя. Одно они сомнут..."

"Минуты за три управимся, - рассчитывал командир второго орудия сержант Угольников, отмахивая длинными ногами двухметровые шаги.
– Логуновские помогут. Лейтенант и оглянуться не успеет, как мы у машины будем. Баулин и Булатов пушку привязывали. Головы поотрываю. Сейчас мы всё сделаем... мигом... Мигом..."

– Разгильдяи!
– майор зло выругался.
– Что делают?! Все под трибунал пойдем!.. Разжаловать лейтенанта. В рядовые!

Лейтенант Столяров посмотрел в кузов. Там оставалось три человека. Бережно придерживал пулемет нетерпеливый и напряженный Трибунский. Малюгин, привычно предоставивший все, что связано с беготней и спешкой тем, кто помоложе. И Гольцев. Этот не успевал еще за остальными. Он стоял у борта машины, только собирался перебраться. Три человека вместо шести, и не самый подходящий расчет для встречного боя.

Солдаты во главе с Логуновым все еще бежали к орудию. От штабного крыльца, спешил к пушке капитан Крылов. Вслед за ним - оба разведчика. Командир полка потрясал кулаками. И кричал. Что-то очень нехорошее кричал. На этом расстоянии нельзя было разобрать, что. Сюда доносилось только протяжное: А-а-а! В-а-а-с...А-а-а-ть.. А-а-а-ть! А-а-а! В-а-с-с!..

Надо было принять решение. За считанные секунды. Единственно грамотным было: собрать пушки и действовать взводом. Но не было времени, чтобы поступить грамотно.