Основной принцип войсковой разведки оказался предельно прост: разведчик все видит, замечает и фиксирует, а его не видит и не слышит никто.

Многому Алексею и остальным новичкам пришлось учиться заново – например, ходить. Выяснилось, что ходить по плацу с песней или брести в строю по дороге – это одно, а бесшумно передвигаться по пересеченной местности или в лесу – совсем другое. Идти тихо, незаметно, скользить среди кустов подобно тени, да чтобы не треснула ни одна сухая веточка под ногой!

Ползать по-пластунски тоже оказалось невероятно сложно. Миронов не раз добрым словом вспомнил старшину Хоменко, без особых церемоний пинавшего неумелых курсантов в мягкие места. Правда, старшина больше учил просто вжиматься в землю, чтобы лишний раз не подставляться под пулю, а разведчики значительно усложняли задачу: ползать следовало не только быстро, но и совершенно бесшумно.

– Ну, что ты пыхтишь как паровоз? – раздраженно выговаривал Алексею командир его отделения сержант Забурдаев. – Фрицы тебя за километр услышат! Пыхтишь, шуршишь, винтовкой об камешки лязгаешь… А надо как? Тихо надо! Ты змею когда-нибудь видел? Как она ползает, вспомни! Она же перетекает, струится. И ты так должен научиться. Ты в землю вжимаешься, пупом, локтями и коленями трешь ее, а ты по-другому попробуй: представь, что под тобой не земля, а тонкий лед! Или стекло. Понимаешь, о чем я? Вот тогда под тобой ни веточка не хрустнет, ни листик не зашуршит.

– Товарищ сержант, да сказки это все – чтоб совсем без шороха, – сердито заявил один из новичков и вдруг предложил: – А вот вы сами проползите маленько, а мы посмотрим, поучимся. И послушаем!

– Послушаете, говоришь? – Забурдаев подошел вплотную к бойцу, склонив голову набок, помолчал несколько секунд и неожиданно кивнул: – Хорошо, слушайте! Сделаем так: вы поворачиваетесь спиной, я иду на исходную. Потом я ползу, вы – слушаете. Все ясно? Тогда кру-угом!

Миронов и «курсанты» повернулись к полянке спинами и навострили уши, явно намереваясь поймать сержанта на хвастовстве и хотя бы частично поквитаться таким образом за собственную неумелость. Прошло минут пять, но сколько ни напрягал слух Алексей, ему так и не удалось уловить за спиной хотя бы малейший звук – ни шуршания, ни стука, ничего. Без всяких сомнений, сержант был мастером своего дела – недаром призывал учиться у змей. Прошло еще несколько минут звенящей тишины, и Лешка услышал за спиной спокойный голос Забурдаева:

– Кругом! Итак, товарищи красноармейцы, теперь я вас внимательно слушаю, – сержант невозмутимо приводил себя в порядок и вопросительно поглядывал на бойцов. – Кто что слышал?

– Я ничего не слышал, товарищ сержант, – испытывая некоторую неловкость, признался Миронов.

– И я ничего, – пожал плечами второй красноармеец. – Виноват.

– Я слышал! – не очень, правда, уверенно признался третий. – Вроде как веточка треснула и шорох был какой-то.

– Шорох, говоришь? И веточка? – Забурдаев нехорошо изменился в лице, исподлобья глянул на бойца и негромко сказал: – Так вот, рядовой Селин, не мог ты ничего слышать! Потому что сержант Забурдаев никуда и не ползал. Я на исходную пошел, но сразу по-тихому вернулся и просто сидел вот тут, на камушке, и за вами наблюдал. Теперь запомни раз и навсегда: ошибаться в разведке нежелательно, но и такое бывает. А вот придумывать всякую ерунду и тем более врать… Ты соврешь, я сказку командованию расскажу, а из-за нашего вранья люди погибнут. Твои же товарищи и погибнут! Вы меня поняли, рядовой Селин?

– Так точно, товарищ сержант, понял! – сконфуженно потупился Селин. – Бес попутал, ей-богу, больше не повторится!

– На первый раз просто предупреждаю! А насчет вранья всех касается! – Забурдаев сердито кашлянул и тут же лукаво прищурился, пряча улыбку: – Ладно, орлы, раз обещал, смотрите и слушайте! И учитесь, само собой!

Ползал Забурдаев действительно мастерски. Казалось, он и в самом деле непонятным образом превратился в ужа или вообще черт знает в кого, лишенного веса и костей, – настолько ловко и бесшумно передвигался сержант. Миронов наблюдал за действиями командира со смешанным чувством легкой зависти, восхищения и досады: «Нет, мне так никогда не научиться! До чего же ловок, зараза…»

Забурдаев закончил показательное выступление, вскочил на ноги, самую малость рисуясь, стряхнул с формы приставшие травинки и комочки земли и подвел итог:

– Вот как-то так, товарищи красноармейцы! Как любит повторять наш лейтенант, военному делу надо учиться всерьез, без дураков. Вы главное запомните: если что не так, двойки вам не я, а фрицы будут ставить – двумя полешками березовыми!

– Это как же, товарищ сержант? – озадаченно протянул Селин. – Ну, про полешки?

– Да очень просто, – широко улыбнулся Забурдаев. – Две жердочки – и крест на твою могилку готов! А теперь все на исходную шагом марш…

Первое занятие для новичков по физической подготовке проводил сам лейтенант Прохоров. Сразу же выяснилось, что и в этом деле у разведчиков почти все по-другому, иначе, чем в обычной пехоте.

– Вот, допустим, пошли вы в атаку, – неторопливо прохаживаясь перед бойцами, пояснял Прохоров, старательно помогая себе жестами. – Ворвались в траншею к немцам. Там ведь, дорогие вы мои, что главное? Правильно – уничтожить врага, кишки гадам выпустить! Пулей, штыком, гранатами – все равно чем, лишь бы фрицу салазки загнуть. Так я говорю? Так! А у разведчиков чаще всего задача другая: на той стороне фрица без шума взять за кадык и притащить его сюда. Улавливаете разницу? А теперь прикиньте, как вы будете скручивать здорового немца, если он не спит, а совсем даже наоборот – бодр, свеж и расхаживает по траншее с автоматом в руках. Вот этому и будем учиться, товарищи красноармейцы…

Подползти к врагу, грамотно напасть на него и мгновенно скрутить-связать – все это очень непросто. А если учесть, что ни в коем случае нельзя позволить жертве закричать или подать какой-то иной сигнал тревоги, то задача усложняется еще больше. Миронов старался изо всех сил, десятки раз отрабатывая на товарищах приемы нападения и обездвиживания; запоминал простейшие, но надежные способы связывания оглушенного противника; учился конвоировать пленника так, чтобы довести «языка» до своих целым и невредимым и уцелеть самому. Подползти, напасть, скрутить, связать – и так раз за разом, пока, по словам лейтенанта Прохорова, все действия не будут отработаны до полнейшего автоматизма.