Моей избранницей в четвертом классе стала Лена Денисова из совхоза "Ленсоветовский". Почему мой выбор пал на нее, до сих пор не пойму; вроде не красавица, но вот что-то зацепило. Я написал ей записку с предложением дружить, она ответила согласием. Я стал иногда ездить к ней в совхоз на велосипеде, или мопеде, когда он был исправен, и она водила меня на экскурсию в совхозный свинарник, или коровник. Сейчас уже не помню. Она тоже иногда стала заходить ко мне с подругами в гости после школы. Я их угощал яблоками и грушами из нашего сада. Но в основном общались только в школе.

Помню из этой всей дружбы лишь моменты, когда провожая ее от своего дома до станции, я обнимал ее за плечи и мы так шли по улице на виду у всех. В эти моменты я чувствовал себя совсем взрослым.

16

Припоминаю я еще и такой случай. Как-то я рассказал другу Димке Шустову, что у моей бабушки есть спирт. Я уже упомянал, что спирт у нее постоянно был, — возила с работы, чтобы расплачиваться с мужиками за какую-нибудь работу.

Димка об этом проболтался своему старшему брату Васе и вскоре, тот со своим другом Димкой Тарасовым подошел ко мне с просьбой налить им немного спирта. Ну как же отказать старшим ребятам, которые с тобой так на равных разговаривают. Ну, налил я раз, другой, через день еще. А в трехлитровую банку со спиртом добавлял воды понемногу, как ребята научили, чтобы не заметно было.

В итоге, как-то бабуля решила с мужиками в очередной раз расплатиться спиртом, она сама разбавила его, как полагается и… получилась у нее почти вода, лишь пахнущая спиртом. Ну меня тут же вынудили сознаться, но наказывать не стали, благо сам не пил. Но больше я бабушкин спирт не трогал.

Этот же Димка Тарасов, однажды как-то напившись начял за нами с кулаками гоняться. Мы его пьяного правда сами с ребятами дразнили, пока он за нами сам бегать не начинал. И угораздило нас, как-то убегая от него, забраться на мой сарай. А дальше то бежать и некуда. Вот он залез за нами на сарай, взгляд сумасшедший, ничего не понимает. Ну мы ему возьми и скажи: "Это не мы дразнились, это вот они!" И показываем на нескольких ребят, стоящих внизу, на дороге. Он посмотрел сумасшедшим взглядом на нас, на тех ребят и ничего не говоря шагнул с крыши... И представляете, — ничего не случилось. Он сначала упал на забор, огораживающий наш участок, свалился на землю, поднялся и после такого трюка, видно забыл вообще куда собирался идти и что делать. Покрутил головой во все стороны и куда-то пошагал. Правильно говорят, дуракам и пьяницам всегда везёт... А вскоре младший брат этого Диски, — Сашка Тарасов код электричек бросился на нашем переезде. Он как и моя мама, на учете в психдеспансере состоял, так что никто особо и не удивился.

17

Закончился последний летний месяц, и мы опять пошли в школу. Школьная жизнь того периода как-то и не запомнилась особо. Все было монотонно и одинаково. Хотя, надо отдать должное нашим учителям, нас довольно часто каждый год, возили классами в различные Ленинградские музеи, по "Дороге жизни", в Планетарий и Зоопарк. Впрочем я опять повторяюсь вроде. Во всяком случае, эти поездки запоминались надолго.

После таких поездок, мы обычно писали сочинения об этом, — на кого какое влияние оказала та, или иная скульптура в музее, или памятник и прочее.

Запоминались надолго еще и сборы макулатуры. Заранее в школе вывешивалось объявление, когда будет сбор и все школьники, начинали собирать, где только возможно все бумажное. Все ненужные газеты, книги и журналы у себя дома, обходили всех своих соседей в поисках лишней пачки газет или журналов.

И вот, в намеченный день с утра, к школе подтягиваются ученики, таща кто в руках, кто на тележке пачки макулатуры. Кое-кого и на машинах привозили родители, выгружая из багажников десятки килограммов ненужной бумаги. И это все лишь для того, чтобы к концу учебного года получить почетную грамоту и какую-нибудь книжку в подарок. Но к концу дня, когда за макулатурой приезжала машина, в огромной куче макулатуры, порой вырастающей поначалу до второго этажа, частенько недосчитывались нескольких десятков килограмм.

Дело в том, что сбор макулатуры, был для нас как бы пунктом обмена интересными журналами между собой. Кто-то приносил пачку старых журналов "Моделист-конструктор", "Техника молодежи", "Крокодил", "Юный натуралист", "Радио", или еще что-то, что давно просмотрел, кто-то приносил что-то другое интересное, но тоже сто раз уже посмотренное. Бывало и книги приносили потрепанные, но интересные. В течении первого урока это все богатство в перевязанных пачках, еще лежало в общей куче, но в течении следующих перемен, все интересные пачки с журналами и книгами, постепенно растаскивались учениками и прятались по всей территории школы. Домой, школьными путями, мы опять тащили пачки макулатуры, но уже новой, которую потом неделями смотрели и читали дома. К следующему сбору эти журналы мы опять же тащили в школу, и все повторялось снова.

18

Когда моя мама лежала в больнице, я по выходным ехал с бабушкой в Ленинград, отвезти ей передачку. В само отделение детей не пускали, так что я виделся с ней лишь через зарешеченное окно. Психиатрическая больница №6, куда практически всегда отправляли мою маму, как я уже говорил, находилась сразу за Александро-Невской лаврой в Ленинграде. Причем, что интересно: психбольница лишь высоким забором отделялась от ленинградской духовной семинарии, тут же, невдалеке, находилась и духовная академия… Аналогия, думаю, понятна, — перестарался с молитвами и тебя, как особо верующего, определяют за соседний забор...