А вот у прекрасного актера Олега Даля все уже в прошлом: его находят бездыханным в номере киевской гостиницы. Накануне, поужинав с коллегой, сорокалетний артист грустно промолвил: «Ну, все, пошел умирать…»

Вспоминается и еще одно событие, изменившее всю советскую музыкальную жизнь, — создание в Ленинграде первого рок-клуба.

Это была первая попытка властей взять под присмотр самое мощное проявление молодежной культуры тех лет. Мероприятие было проведено не слишком оперативно — если учитывать, что группа Аквариум, например, выступала с концертами (в разных составах, но с неизменным лидером Борисом Гребенщиковым), — с 1973 года. А «подпольные» квартирные рок-концерты к 80-м годам стали привычным явлением. Уже проходили рок-фестивали в эстонском Тарту (с 1978г.) и в 1980-м в Тбилиси.

Первый советский официальный рок-клуб, как я уже сказал, был основан в Ленинграде, в марте 1981 года. Кентавр, безусловно, получился еще тот: при регистрации новой рок-группы, надо было соблюсти все бюрократически-идиотические формальности того времени, потом группы должны были проходить худсоветы и обязательную цензуру текстов. Но обе стороны (рок-группы и соваппарат) стремились к нелепому союзу. Первые — чтобы иметь площадку для выступлений, возможности для записей и репетиций, вторые — чтобы присмотреть за молодежью и «подпольными» движениями. Тот самый случай, когда наливают молодое вино в старые мехи: последствия давно предсказаны.

Первыми группами-участниками фестивалей ленинградского рок-клуба стали «Аквариум», «Странные игры», «Россияне», «Зоопарк». В последствии присоединились группы «Кино» с Виктором Цоем, «Алиса» с Константином Кинчевым, группа «ДДТ»с Юрием Шевчуком.

Особую роль в клубе играли: Андрей Тропилло, создавший фактически первую в СССР частную студию звукозаписи, и Борис Гребенщиков.

«БГ», как все называли Гребенщикова, всегда был натурой разносторонней, эпической, можно сказать. Он определял масштаб и стиль питерской рок-тусовки: постоянный поиск выразительных средств, широкий культурологический контекст, внутренняя сила и серьезный позитивизм.

Советский рок — протестный. Он всегда был очень ориентирован на слова, стихи. Именно питерский «куст» дал сильных лидеров-поэтов: Гребенщиков, Цой, Кинчев, в дальнейшем Шевчук (переехал в Ленинград в 1986 году).

В Москве — у групп «Машины времени» и «Воскресения», стихи на мой взгляд, были несколько слабее, более сглаженные. Питерцы-же никогда не боялись петь в открытую о том, что их волновало в данное время.

В этом году выходит книга стихов Владимира Высоцкого «Нерв». Высоцкий мечтал когда-нибудь увидеть книгу своих стихов, где его имя будет набрано кириллицей, но не дожил до этого момента. Аннотация сухо сообщала: «В сборник вошли произведения широко известные, а также публикующиеся впервые». В книге были напечатаны 130 стихотворений, но все равно большая часть наследия Высоцкого оставалась в стране под негласным запретом.

С выпуском «Нерва» была связана легенда, которую потом упомянул Булат Окуджава в песне «Как наш двор ни обижали», посвященной бардам его времени:

«Как с гитарой ни боролись — распалялся струнный звон.

Как вином стихов не портили — все крепче становилось.

А кто сначала вышел вон, А кто потом украл вагон.

А все теперь перемешалось, все объединилось».

Украденный вагон, о котором поется в песне, — это вагон с «Нервом». Говорят, что книги не дошли до читателя именно по этой причине — кто-то украл вагон дефицитных книг. А всего их было 55 000экземпляров. О книге слышали все, многие читали рецензии на нее в «Юности» и «Литературном обозрении», но в глаза никто не видел и в руках не держал почти никто.

Несколько экземпляров, говорили, было в Библиотеке им. Ленина, и были люди, которые переписывали ее там от руки, а потом перепечатывали на пишущих машинках. Но факт остается фактом — «Нерва» не было даже на черном рынке. Была еще одна, правдоподобная по тем временам, версия, что книга разошлась по обкомам КПСС.

Случилась в этом году и авиакатастрофа, в которой погибло все руководство Тихоокеанского флота.

В феврале 1981 года в Ленинградской Военно-морской академии проходили командно-штабные учения без привлечения реальных сил. На него съехался весь руководящий состав советского военно-морского флота. 30 января из Владивостока в Ленинград на Ту-104 прилетело руководство Тихоокеанского флота. Через неделю, командующий флотом Эдуард Спиридонов с женой, 17 адмиралов и генералов, два десятка капитанов 1 ранга — всего набралось 52 человека — на этом же самолете улетали домой. С собой моряки везли из Ленинграда дефицитные товары, которые вызвали существенный перегруз в самолете. Плюс — неправильное расположение багажа, оказавшегося ближе к хвосту и значительно ухудшившего аэродинамику самолета. Кроме того, экипаж начал взлет на несколько сот метров раньше, чем обычно. В итоге, на восьмой секунде полета самолет вышел из равновесия. Положение усугубил сильный встречно-боковой ветер. Самолет накренился на правое крыло. Так и не выйдя за пределы взлетной полосы, самолет перевернулся, упал и мгновенно взорвался. Погибли все. В одну минуту Тихоокеанский флот остался практически без командования. Кстати, по телевидению и в прессе о катастрофе ничего не сообщили. Единственная газета, которая поместила маленькую заметку о случившемся, — «Красная звезда». На предпоследней странице написали, что в авиакатастрофе разбились командующий Тихоокеанским флотом Э. Н. Спиридонов, и другие. Поскольку одной из ведущих версий произошедшей трагедии, был умышленный террористический акт, — флот был приведён в состояние полной боевой готовности. Информация об авиакатастрофе была практически полностью засекречена. В свидетельствах о смерти у погибших было написано «умер», а не «погиб при исполнении служебных обязанностей».

Официальная версия катастрофы, — нарушение центровки. Но спустя 20 лет эксперты пришли к выводу, что причиной трагедии послужил несимметричный выпуск закрылков и появившийся крен.

Гибель командования Тихоокеанского флота — одна из самых трагических авиакатастроф тех лет в Советском Союзе.

Ну и в заключении, немного о компьютерах. Компьютеры в СССР в те годы уже были! Но не персональные. Выглядели они приблизительно, как газетный ларек, весили соответственно и работали на них лишь в стенах научно-исследовательских институтов.