Шрифт:
Вдруг кто-то стукнул меня по голове.
— Ты назвал Пикси шлюхой? Это правда?
Я потер затылок и повернулся. Передо мной, яростно сверкая глазами, стояла Эллен.
— Откуда Вы...
— Мэйбл, — сказала Эллен. Она была ужасно зла, и я возненавидел себя еще больше.
Я пристыженно вздохнул:
— Я не называл ее шлюхой. Я сказал, чтобы она не превращалась в шлюху, а это существенная разница.
О, черт, не стоило этого говорить.
— Ты глупый мальчишка, — Эллен ударила меня снова.
— Ой.
Не уверен, что мне понравились ее слова.
Она наклонилась ближе:
— Леви, я знаю, что у тебя проблемы. Я знаю, что прошлое убивает тебя. Но отталкивая Пикси, ты не уменьшишь своих страданий.
Она смотрела на меня, не отрываясь, и долго рассматривала, от чего я забеспокоился. На мгновение я увидел в ней мою мать. Которая ожидала от меня большего. Которая верила в меня.
Ком в горле стал еще больше, перехватывая дыхание.
— Я не хочу уменьшать страдания, — я был предельно серьезен.
Эллен смотрела на меня еще несколько секунд. В ее глазах отражались упрямство и сочувствие.
— Верно, не хочешь, — наконец произнесла она. — Так же, как и Пикси.
Я смотрел, как она уходит, желая вычеркнуть последний год собственной жизни из памяти.
Взяв из кладовой все необходимое, я направился в свою комнату. Я посмотрел на дыру в стене, и внезапно мне захотелось сделать ее еще больше. Разнести все к чертовой матери. Может быть, даже сломать несколько своих костей, чтобы выступила кровь.
Следующие сорок пять минут я заделывал дыру в поврежденном гипсокартоне. А остаток дня планировал провести за ремонтом шатающих петель двери, перегоревших ламп, прорванных труб. Что угодно, лишь бы занять руки и очистить голову от мыслей.
Раз ничего нельзя было исправить. Я переоделся, вышел на улицу и начал бегать по старым каменными ступеням. Считая шаги. Взбираясь в никуда. Дом, милый дом.
Глава 17
Пикси
— Можно бы поднять тебе настроение при помощи текилы, но раз ты с некоторых пор не пьешь, я предложу кое-что получше, — Дженна протянула мне полкило клубничного мороженого и ложку. — Дерзай, девочка.
После моей утренней размолвки с Леви, большую часть дня я проплакала, звеня ни в чем не повинными кастрюлями и сковородками, и вообще вымещая злость на спарже, припасенной для ужина. Мэйбл, ни слова не говоря, внимательно за мной наблюдала целый день.
Через некоторое время в кухню вошла Эллен. Посмотрела на то, как я с удвоенным усердием нарезаю овощи и перемешиваю феттучини, словно наказывая несчастную лапшу, погладила меня по спине и ушла. Но этот простой жест успокоил меня, в чем я очень нуждалась.
Остаток дня мне удавалось воздерживаться от рукоприкладства по отношению к продуктам, а вечером я помчалась к Дженне. Мне нужно было сбежать из ада восточного крыла.
Я приняла ее предложение.
— У меня нормальное настроение.
— Конечно, оно ужасное. И тебя можно понять.
— Неужели? — спросила я, набивая рот мороженым.
Она кивнула:
— Разрывать отношения паршиво.
Ах да. Вот она о чем. Я почти об этом забыла.
Мы плюхнулись на малюсенький диван, единственный, поместившийся в ее крошечной квартирке, я — со своими полкило калорий, а Дженна — со стаканом какой-то бурды. Уверена, мы бы пришлись по вкусу Эрлу и его престарелым приятелем по гольфу.
— Не знаю, что и думать, поэтому давай разберемся, — сказала Дженна, поворачиваясь ко мне и опираясь локтями о диван. — Значит, Мэтт признался тебе в любви.
— Да, — подтвердила я, кивнув.
— А затем ты его отшила.
— Да.
Она склонила голову:
— Потому что знаешь, что он тебя не любит?
— Именно.
Дженна вздохнула:
— Девочка, должно быть, тебе нужно кое-что крепче мороженого.
Я постаралась выискать внутри себя хоть какую-то печаль от потери бойфренда.
— Я всего лишь хотела бы, чтобы Мэтт не бросал эту «любовную» бомбу. Зачем ему понадобилось все запутывать? — я отправила в рот побольше массы с клубничным вкусом.
— Да-а, — она покрутила стакан со льдом в своей руке. — Когда парень-мечта говорит, что любит тебя, это так чертовски раздражает!
Я застонала и уронила голову на подголовник дивана.
— Знаю, звучит по-детски, и у тебя может сложится впечатление, будто порвав с Мэттом я перегнула палку, но я просто не могла с ним больше встречаться. Рядом с ним я не была собой.