– Что случилось? – я жестом пригласил Аню войти.

– Подруга переехала к своему парню, а одна я не потяну квартиру, – вздохнула Нютка. Я затаил дыхание, ожидая, когда же она сообщит мне о том, что потеряла работу. – И еще меня уволили из клуба, – наконец, порадовала меня она.

– Из-за инцидента с теми типами? – притворился я, будто не в курсе.

– Да. Ты был прав – мне там не место.

– Ничего страшного. Закончишь учебу, и найдешь достойную работу, – утешил ее я.

Анька сиротливо прошла в квартиру. Она неуверенно разглядывала мебель, стены – будто стеснялась. Дело в том, что я поменял почти всю мебель в квартире. Я не хотел, чтобы все напоминало о родителях. Мне было слишком больно осознавать, что их больше нет. Избавившись от старой мебели, и сделав ремонт, я полагал, что станет легче.

Нютка глубоко вздохнула и резко дернула головой – наверняка, чтобы прогнать навернувшиеся слезы.

– Располагайся, а я пока заварю чай, – предложил я. Ты голодна?

– Да нет, – скромно ответила Аня.

– Понятно. В холодильнике есть пакет пельменей. Сойдет?

Нютка утвердительно кивнула, и я отправился на кухню соображать скромный ужин.

– Где я могу распаковать свои вещи? – крикнула Аня из зала.

– Можешь в комнате! – также криком ответил я ей. – Я освобожу тебе ее!

Нютка шуршала в зале, а я возился на кухне. После того, как пельмени сварились, я позвал ее.

– Я придумаю что-нибудь, не волнуйся, – сообщила мне Аня за столом. – Найду работу, другую квартиру, и съеду.

– Ты можешь жить здесь, сколько угодно, – несколько сухо ответил я. Ее слова обидели меня. – Это и твоя квартира тоже. К тому же, я присмотрел себе дом. Как только оформлю его и хоть немного обставлю, сразу же перееду. Так что это тебе не стоит волноваться.

– Ты купил себе дом? – удивилась Нютка. – Ух, ты.

– Да. Недалеко от города.

– Ты молодец. Правда. Ты очень многого добился. Мама с папой гордились бы тобой.

Я ничего не ответил. Не знаю, почему, но мне было неприятно, что она заводит разговор о родителях. Я быстро доел остаток пельменей, и встал из-за стола, чтобы помыть тарелку.

– А чай? – напомнила Нютка.

– Не хочется, – ответил я. Заметив, что она доела, я протянул руку, чтобы взять ее тарелку.

– Не надо, я сама помою, – смутилась Анька.

– Как знаешь. Постель найдешь в шкафу. В комнате почти нет моих вещей, так что я их завтра разберу.

– Может, не надо, – растерянно пролепетала она. – Я могу спать в зале.

Я покачал головой.

– Там сплю я. Всегда.

– Почему не в спальне? – удивилась Анька. Я пожал плечами. Действительно, почему? Может, потому что я немного безалаберен? Приходя с работы, я просто заваливаюсь на диван, и все.

Следующим утром мы встали в одно время, и вместе отправились в офис. Правда, Анька долго упрямилась и не соглашалась, чтобы я подвез ее.

– Как я буду объяснять, почему приезжаю вместе с тобой? Мы ведь скрываем, что родственники! – заявила она. – Не хватало еще того, чтобы люди думали, что мы любовники!

– Скажешь, что я перехватил тебя по дороге, и предложил подвезти. Что здесь такого? – смеялся я. – К тому же, какое тебе дело, что будут про тебя говорить, если твоя практика все равно скоро закончится?

– Мне не нужны грязные сплетни! – отрезала она.

Как только мы подъехали, Анька стремглав выбежала из машины, и понеслась к офису. Смешная девчонка, честное слово. Даже спасибо забыла сказать! На парковке никого не было, так что сегодня Анечка могла не переживать за свою репутацию.

После работы я заехал в агентство недвижимости, чтобы оформить покупку дома, а после отправился к Виталию. У него опять какое-то срочное дело. Я догадывался, что он станет пилить мне мозг, по поводу моей работы – мол, давай уже, быстрее. Я не ошибся.

– Когда? – встретил он меня вопросом, когда я вошел в его кабинет. Виталий сидел, развалившись в черном кожаном кресле, и теребил в руках карандаш. – Когда ты, мать твою, сделаешь свою работу? Неужели, задание настолько сложное для тебя, что ты копаешься уже три месяца?!

– Эта работа не терпит спешки. Думаешь, мне охота подставлять себя? – пытался я защититься.

– Сергей, – Виталий подался вперед, и бросил на стол карандаш, который, скатившись, упал на пол. – Я хорошо плачу тебе, и плачу не за то, чтобы ты дурака валял!