Шрифт:
В моей коллекции есть забавное издание: «Краткая арифметика для детей» (Москва, 1844). Книжка размером 4x3 сантиметра. В ней изложены четыре основные правила арифметики. Набор осуществлен петитом. По всей вероятности, книжка эта чрезвычайно редка, да и как могло быть иначе, если она вкладывалась в елочные хлопушки и шоколадные «бомбы» в качестве «сюрприза»?5
Русские миниатюрные издания, которые служили предметом особого увлечения книголюбов, за некоторыми исключениями, все были размером ровно в половину обычного «карманного» альманаха, т. е. в 32-ю долю листа. Классическим примером такого «миниатюрного издания» служит «Евгений Онегин» Пушкина, выпущенный в год его смерти. Это — последняя книга, которая готовилась еще при жизни великого поэта. Размер ее набора — 70 на 45 миллиметров. Издал ее Илья Глазунов, печатавший книгу в типографии Экспедиции заготовления государственных бумаг. Мелкий, но чрезвычайно четкий шрифт и очаровательные кружевные обложки делают эту книжечку выдающейся по изяществу исполнения.
Двумя годами раньше издатель Александр Смирдин, в той же типографии, таким же набором и в таких же кружевных обложках выпустил сборник басен И. А. Крылова с портретом автора. В 1837 году это издание потребовало повторения.
Появилась целая серия изданий в таком же излюбленном «миниатюрном» формате. От «Душеньки» Богдановича до «Карманного песенника» 1838 года, изданного Михаилом Сухановым. В 1839 году в таком же формате вышло второе издание комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума», напечатанное в петербургской Военной типографии.
В 1841 году библиофилам особенно полюбилась изящная книжечка «Райская птичка. Мечтание», напечатанная в Петербурге, в типографии А. Плюш ара. Размер книжечки был гораздо меньше: 47 на 33 миллиметра. В книжечке 117 страниц, и она украшена пятью чудесными иллюстрациями В. Тимма, резанными на дереве К. Клодтом, замечательным мастером своего дела6.
Книжечку по традиции относят к альманахам, хотя в ней напечатано всего одно произведение — руссифицированная, т. е. «приспособленная к русским нравам» (так тогда называли), сентиментальнейшая легенда, явно западного происхождения, о птичке, пения которой не могли слышать «люди, если они не были чисты сердцем». Птичка попадает в Кронштадт и там играет роль в судьбе одной русской девушки.
Любители русских иллюстрированных изданий, давно и справедливо причислившие эту книжечку к числу редчайших книг, не всегда задумывались — кто же ее автор и издатель?
А между тем, узнать об этом оказалось не столь трудно. В воспоминаниях Д. Григоровича говорится: «Раз Плюшар (речь идет именно об А. Плюшаре, в чьей типографии печаталась «Райская птичка».— Н. С.-С.) вошел ко мне в комнату вместе с Неимоверно длинным и тощим господином. Это был Алексей Николаевич Греч — сын Н. И, Греча. Я потом несколько раз заходил к Алексею Николаевичу, и всегда поражала меня у этого рослого человека страсть ко всему крошечному, микроскопическому: его чернильница, письменные принадлежности, головная щетка, бритвенный нессесер имели вид совершенных игрушек. Он жил в доме отца, занимая отдельное помещение, которое делил с другом своим, художником В. Тиммом. Алексей Николаевич Греч занимался сочинением и изданием крошечных детских книжек...» 1.
Сопоставляя приведенные имена — владельца типографии А. Плюшара, у которого печаталась «Райская птичка», живших вместе Алексея Греча и художника Василия Тимма, сделавшего для книжечки иллюстрации, мне думается, можно смело предположить в любителе всего «крошечного и микроскопического» Алексее Грече — создателя «Райской птички».
Увлечение миниатюрными изданиями вспыхнуло вновь в девяностых годах прошлого столетия, когда киевское издательство Ф. А. Иогансона блеснуло целой серией «Библиотеки-крошки». В размере 75 на 56 миллиметров (набор 53 на 36 мм) были выпущены отдельные сочинения и сборники произведений Пушкина, Лермонтова, Хемницера, Кольцова, Капниста, Котляревского, Козлова, Богдановича и многих других. Несколько книжечек было издано и с сочинениями современных авторов.
Вся серия этих, довольно изящно изданных книжечек, имела большой успех и значительно пополнила своеобразные библиотечки любителей миниатюрных изданий.
В советское время можно отметить небольшое количество книг, изданных в миниатюрном формате. В частности, в удобном, «карманном» формате, близком к миниатюрным изданиям, выпущен ряд книг политического содержания — отчеты партийных съездов и другие. Тираж этих книг, разумеется, весьма значителен, но напечатаны они любовно.
Вот примерная картина так называемых «миниатюрных изданий», к которым можно по-разному относиться, но которые, несомненно, имеют свое место в истории русского книгопечатания.
Речь идет, разумеется, только о специально изданных книгах, выполненных с самостоятельного набора, а не о копиях, сделанных в виде «книг-брелоков», о нахождении которых в тех или иных музеях и библиотеках пора перестать уведомлять читателей. Ни практического, ни исторического значения все эти «находки» не имеют, и их можно демонстрировать лишь в качестве своеобразного курьеза.
СЕКРЕТНЫЕ КНИГИ
Истории борьбы русских революционеров с царской охранкой, с жандармерией, возглавляемыми пресловутым Третьим отделением собственной его императорского величества канцелярии, в нашей литературе, мне кажется, уделяется недостаточно внимания. Я с радостью прочитал в 5 и 6 номерах журнала «Дон» 1958 года повесть А. Степанова «В керченской крепости». Автор увлекательно рассказал о подпольной борьбе революционеров-большевиков. Не мне судить о достоинствах или недостатках повести, но познавательная ее ценность — вне сомнения. Самоотверженная борьба подпольщиков-большевиков, сумевших из-под носа жандармов и провокаторов вывести заключенных товарищей из крепости, захватывающе интересна.
Не очень понятно, почему, например, исчезли из репертуара наших театров пьесы А. Н. Толстого и П. Е. Щеголева «Азеф» и «Предательство Дегаева» В. В. Шкваркина, пьеса, когда-то премированная на конкурсе. Может быть, эти пьесы были написаны недостаточно хорошо, но пьесы, подобные им, очень нужны. Я знаю, что слова Владимира Маяковского: «Эту ночь глазами не проломаем, черную как Азеф»,— когда-то понятные всем и каждому, сейчас необходимо подробно комментировать.
Один знакомый мне молодой человек уже говорил про эту самую ночь у Маяковского, что она «черная, как Азнефть»...