Деисторизаторы разных толков — антисионисты, не-сионисты, территориалисты и полусионисты — утверждают, что признание большого исторического значения за Палестиной связано с воспоминаниями о древних временах и является не более чем романтикой. Автор не собирается утверждать, что воспоминания о древних временах не имеют никакого значения для нации, вся возможность существования которой основана на том, что она помнит свое прошлое и связывает его с настоящим и будущим. И вообще, когда исчезнет романтика, увянет и человеческое сердце.

Но историческое значение Страны Израиля не исчерпывается воспоминаниями о древних временах. Она единственный постоянно существующий фактор среди массы недолговечных и преходящих явлений, неизменяющаяся национально-историческая ценность, делающая возможным изменение всех других национальноисторических ценностей. Покуда будет жить в нас надежда на возрождение полного государственного и территориального базиса, иудаизм будет иметь возможность менять форму и облик согласно требованиям изменяющихся условий жизни. Но в тот момент, когда это историческое национально-государственное основание перестанет считаться необходимым условием для существования народа, в тот момент, когда победят полусионисты, считающие, что иудаизм вовсе не нуждается в еврейском государстве на исторической территории, а может удовлетвориться двунациональным государством без еврейского большинства, которое наложило бы свой отпечаток на весь характер исторической родины, — тогда останется у иудаизма один из двух выходов: или застыть и ”забальзамироваться”, чтобы никакое новое движение или течение не смогли проникнуть в него и поколебать его устои, или же существовать в условиях диаспоры в самой Стране Израиля, открытой для всех ветров и лишенной почвы. Тогда он будет двигаться медленно, но неудержимо к распылению и исчезновению...

Будем надеяться, что к такому позорному финалу единственная в своем роде нация не придет! Осуществится полное избавление наиболее историчной нации на всей ее исторической территории, связь с которой не в силах разорвать тысячелетия изгнания!

Кроме этой страны, у нас ничего не осталось.