По дороге из сауны Валерий купил Наташе пива и сигарет. Подъехали к наташиному дому. Наташа не выходила из машины, курила, просила Валерия не бросать её сегодня, предлагала ехать ночевать в гостиницу. Наконец, Наташа ушла.

Валерий с мобильного телефона позвонил жене:

– Супруга, ты где?

– Сняла квартиру у Александро-Невской Лавры.

– Что так далеко?

– Так получилось.

– Софья не вернулась?

– Нет.

– Еду.

– Можешь не приезжать!

Найдя по адресу новую квартиру, Валерий позвонил в дверь. Открыла жена.

– Явился!! Как от тебя воняет? Если хочешь есть, готовь себе сам…

Жена ушла в спальню. Валерий разглядывал необжитую квартиру. В коридоре стояли чемоданы, сумки, лежали неразобранные, неразвешанные вещи.

Валерий приготовил себе яичницу, выпил чаю. Принял душ, лёг в постель. Чтобы избежать близости, жена спала в пижамных брюках и сорочке.

Наутро на летучке Данила Евгеньевич строго изучил потрёпанное лицо Валерия:

– Плохо спал, Степанов?... Переживаешь, что в тебя стреляли?

– Да – нет…

– Да или нет, Степанов? В обиду тебя не дадим! Хотя товарищи склоняются, по ошибке ты под пули подвернулся. Кому ты нужен?! – Данила Евгеньевич мрачно хохотнул.

Криминалист Евгений одиноким тенорком поддержал шутку начальника. Данила Евгеньевич строго кинул в него взглядом. Евгений умолк.

– Извини, охрану тебе, Степанов, приставить не могу. Мы охрану лишь гражданским даём.

Валерий напряжённо ожидал, что начальник заговорит об убийстве в массажном кабинете. Субпроституционная блат-хата в их районе. Однако Данила Евгеньевич об убийстве на блат-хате молчал. Он говорил о другом: на Фонтанке обнаружили труп замерзшего бомжа, на Литейном пьяный упал под трамвай, на площади Восстания ночью сожгли палатку, владелец которой отказывался платить дань рэкетирам, на стадионе « Зенит» случилась большая драка между болельщиками, перекинувшаяся на Невский. Каждому из оперуполномоченных Данила Евгеньевич давал задание… Возможно массажистки укрыли труп. Как обмолвилась старуха-бандерша, девочки работали под крышей Эльдара Измаилыча, Япончика. Что сделали девочки и старуха с трупом? Расчленили, вывезли за город, бросили под лёд? Ещё одна мать не дождётся дочь-хохлушку, отправившуюся на заработки в Питер.

– Степанов!

– Я, - вздрогнул Валерий, погружённый в свои мысли.

– Бери практиканта и дуй в больницу, там киллер Царя Липецкого показания давать начал.

– Есть!

– Ешь… Практикант за дверьми дожидается.

Дик, которого из псевдокоректности не допускали на оперативки, сидел в коридоре, опустив нос в книгу на английском языке.

– Про любовь читаешь? – поинтересовался Валерий.

– Немножко, - смутился Дик.

В больнице смертельно пахло манной кашей и какао, заканчивался завтрак, когда Валерий и Дик поднялись в палату. Киллера охранял молодой заспанный сотрудник. Заметно было, что сотрудник действительно часто бодрствовал всю ночь, он еле держался на ногах. В десять утра ему обещали прислать замену. Вместо замены приехал Валерий с Диком.

– Ну что, заговорила роща золотая? – спросил Валерий у дежурившего сотрудника. Перед молодым милиционером и Диком Валерий чувствовал себя начальником.

– Заговорил, - сонно промямлил сотрудник. – Я кое-что записал, не всё, … в диктофоне батарейки сели.

Валерий достал служебный диктофон, щёлкнул кнопками. Кассета не крутилась. Валерий высыпал батарейки на ладонь:

– Дуй!
– Что за чёрт! У меня тоже не фурычит!!

– Товарищ старший лейтенант, разрешите сбегать перекусить, раз вы здесь? – попросился сотрудник. – Как заступил, с вечера не ел…

– Дуй!– согласился Валерий, поймав себя на мысли, что невольно перехватил манеру выражаться и лексикон Данилы Евгеньевича. – Купи нам с Диком по беляшу и воды…Дик тебе с газом или без? – уже проще продолжал он.

– Без газа.

– Слушай, подожди… Как ты с ним общаешься?- Валерий смотрел на мертвенно-бледное лицо киллера. Из носа раненого тянулись трубки к банке с мутной жидкостью на подставке.

– Его растолкать надо. Только врачи ругаются, если увидят. Говорят, не жилец он.

– Тебе его он сказал?

– Главного просил. Сказал, надо сделать важное заявление.

– Когда это было?

– Часов в шесть утра. Тогда он проснулся, сейчас опять ему поплохело…

– Не забудь батареек купить. Как купишь, мы братка растрясём…

Сотрудник убежал. Валерий оставил у постели киллера Дика. Сам вышел побродить по коридору.

В больнице царило утреннее оживление. Больнёе шли с завтрака. Медсёстры разносили по палатам термометры. Процедурная раздавала утреннюю порцию таблеток. В конце коридора появилась группа врачей, совершавших обход. Валерий зашёл в туалет, там топором висел табачный дым. Жадно курили астматики и два или три в белых халатах врача, то ли студентов мединститута.

Валерий сделал маленькое дело, вышел в коридор и скорее почувствовал, чем понял, что что-то произошло, и сразу побежал. Метнулся поперёк движения сестринский халат. В палате выщипывала глаза пороховая гарь. Около кровати киллера лежал на полу оглушённый Дик. По шее и груди киллера растекалось кровавое пятно. Выхватив пистолет, Валерий выскочил из палаты.

В коридоре визжали. Пробираясь между плеч, спин и колясок больных, возвращавшихся с завтрака, Валерий видел впереди себя то появлявшийся то исчезавший белый халат. Вот из-за поворота вышла группа студентов, и халат затерялся в толпе. Валерий опрокинул тележку с лекарствами, отодвинул полную медсестру, выскочил в поперечный коридор, соединявший два здания, новое и старое. Коридор был пуст. Валерий повернул к тому месту, где последний раз видел белый халат, принадлежавший, по его мнению, стрелявшему. Он открывал одну за другой двери, попадавшиеся на пути. Везде его встречало безразличие или недоумение. Врачи, занятые заполнением историй болезни, памятками в процедурных листах, вскидывали удивлённые глаза, бросали недовольные беспокойством взгляды. То строго. То кокетливо смотрели медсёстры, сортировавшие утренние порции лекарств и инъекций. Суматоха улеглась, и едва кто мог вспомнить её причину. Валерия принимали за одного из больных.