гг. он публиковал стихи под собственной фамилией - Игорь Лотарев. За этой подписью

вышло 13 брошюр (последняя называется «Лепестки роз жизни»). В 1908 г. Северянин

меняет имя и печатает листок «Памяти А. М. Жемчужникова» под псевдонимом

«Игорь-Северянин» с дефисом, где приложение «Северянин» является вторым именем

и указывает на особое значение Русского Севера в его жизни и творчестве (ср. Мамин-

Сибиряк). Последняя брошюра, подписанная псевдонимом Игорь-Северянин с

дефисом, 35-я —

«Эпилог "Эго-футуризм”» (1912). Начиная с «Громокипящего кубка» (1913) он

использовал, за редким исключением, имя «Игорь Северянин», где псевдоним —

второе имя — превратился в фамилию.

Певица страсти

Большое влияние на творчество Игоря Северянина оказала чувственная и

жизнелюбивая лирика Мирры Лохвицкой, присущие ей им- прессионисткая зыбкость и

экзотизм, легкий и мелодичный стих.

В одном из писем Б. Д. Богомолову от 15 июня 1911 г. Игорь Северянин пишет:

«Боготворю Мирру Лохвицкую, считая ее величайшей мировой поэтессой, гениальной

поэтессой.

Ее поэмы “На пути к Востоку”, “Вандэлин” и “Бессмерная любовь” - шедевры

мировой поэзии, разумеется - прозеванные и критикой, и публикой. Если не строили бы

так много аэропланов, я ожидал бы с уверенностью, как через двадцать или около этого

лет — ее бы славословили. Утешаюсь одним: истинные ценители и теперь у нее есть.

Их мало, но они есть. Каждый поэт обязан иметь ее стихи. Затем: я очень люблю

Фофанова и Бодлэра. Лишь нравятся Гумилев, Эрен- бург, Бунин, Гофман Виктор,

Черубина де Габриак, Тэффи».

Имя Мирры Лохвицкой было в 1890-е гг. широко известно. Первый и последний

сборники поэтессы удостоены Пушкинской премии Академии наук. Поэтический

талант Лохвицкой был признан такими поэтами, как А. А. Голенищев-Кутузов, К. К.

Случевский, а также К. Льдов и др. И. А. Бунин был с ней «в приятельстве» и позже

6

относил воспоминания о ней к числу «самых приятных». Ее книги «Стихотворения»

переиздавались, отмечались критикой и даже удостаивались пародий. Видные поэты, в

том числе Константин Бальмонт и Федор Сологуб, посвящали ей стихи. Известность

Лохвицкой получила скандальный оттенок после ее декларативного отказа от

«идейной» поэзии, утверждения свободы чувств («Мне нет пределов, нет границ»).

Поэтесса увлекалась Бальмонтом («Лионелем») и обменивалась с ним в печати

посланиями в стихах. Свой сборник «Будем как солнце» (1903), название которого

перекликается со стихотворением Лохвицкой «К солнцу!» — «Солнца!.. Дайте мне

солнца! Я к свету хочу!», — Бальмонт посвятил этой поэтессе. 27 августа 1905 г.

Лохвицкая умерла от туберкулеза в возрасте 36 лет.

Северянин точно определил основную тему творчества Мирры Лохвицкой в

посвящении сборника «Мимоза» — «певица страсти». Любовь была содержанием ее

поэзии, и строка «Это счастье - сладострастье» воспринималась как «девиз» поэтессы.

«К ней применили, — писал критик А. Измайлов в некрологе, - и оно так и осталось

навсегда, имя новой русской Сафо, певицы вакхической страсти, знойного

наслаждения, упоения рабством и владычеством любви. “Amori et dolo- ri sacrum”

— значится как эпиграф на одной из ее книг, и она, действительно, была как бы какой-

то жрицей в храме, посвященном любви и любовной тоске, любовному страданию,

всему огромному содержанию любви, со всем захватом чувственности, стонами

наслаждения, смелостью и дерзостью порыва...»7.

Мое бессмертье неизбежно...

Поэтическое бессмертие волновало воображение Северянина с молодых лет. В

связи с этой темой особое внимание критики вызвало стихотворении «Мои похороны»

(1910):

Меня положат в гроб фарфоровый.

На ткань снежинок Яблоновых,

И похоронят (...как Суворова...)

Меня, новейшего из новых

(Северянин, 94).

В мировой литературной традиции тема стеклянного (хрустального) гроба связана с

бессмертием и восходит к сказке бр. Гримм «Schneewittchen» (обычно переводится