– Жги! Жги!
– кричит старшина, поливая пулеметным огнем фрицев.

Немцы, кажется, начали трезветь. Бой не утихает, а разгорается сильней. Силы неравны, пограничников слишком мало. Есть уже и раненые, и убитые.

"Эх, мало нас", - стреляя, с горечью думал Микулай. И патронов, и гранат все меньше. А фашист, как змея, все ползет вперед.

Сорокин, вон, зарядил ленту с патронами, оглядевшись, понял, что ящики пусты. Эта - последняя.

– Патроны кончились, товарищ старшина. Последняя лента, - дал знать он Кудряшову.

– Заряжай ленты, чего ты смотришь?
– закричал старшина, не расслышав слова Сорокина.

Сорокин, подойдя ближе к старшине:

– Патроны кончились! Будем отступать?

– Отступать? – глазами, полными слез, посмотрел Кудрящов на Сорокина.
– Куда…Куда ты хочешь отступать, родной? За нами для отступления нет земли!

Прибежал связной. Группе старшины приказано отступать к комендатуре. Старшина, услышав это, побледнел. Он, сражаясь, каждую минуту надеялся, что подоспеет помощь и фашистов удастся оттеснить за границу, а теперь...Не поверив, он еще раз переспросил у связного. Затем подозвал к себе сержанта Хасиева и младшего сержанта Шишлова.

– Слушайте, такой приказ, - сказал он, опустив глаза, - ты, Хасиев, со своим отделением остаешься здесь. Шишлов и младший сержант Константинов со своим отделением отходят к комендатуре. Мы с Сорокиным будем вас прикрывать. Спешите, патронов мало. Место сбора - у кузницы на берегу.

– Так точно!
– ответили хором Хасиев и Шишлов.

Отделения одно за другим оставили окопы и ушли на восток. В блокгаузе остались только Кудряшов с Сорокиным.

Немцы, почувствовав ослабление обороны, вновь начали наступление.

– Товарищ старшина, теперь ваша очередь уходить. Вставляю последнюю ленту. Спешите, выходите из блокгауза.

Сорокин в осмелевших вражеских солдат стрелял короткими очередями. Кудряшов, выходя из блокгауза, в окопе увидел четыре гранаты и, одну за другой, бросил в сторону врагов. Воспользовавшись моментом, выбежал из траншеи и юркнул в сарай. Поднявшись на чердак, стал ожидать Сорокина, волнуясь за него.

Вскоре в траншее показался Сорокин. Бросил в приближающихся фашистов две гранаты и быстро выбежал из траншеи. Но...в этот момент семь-восемь немцев навалились на него, подмяв под себя. Вдруг под ними поднялись пламя и дым, гитлеровцев раскидало в стороны. Так погиб Сорокин, взорвав противотанковой гранатой и себя, и ненавистных врагов.

Кудряшов побежал к окну. Отсюда хорошо виден Наумистис. Из здания комендатуры валит черный густой дым. Городские улицы пусты и безлюдны.

Старшина, высунув голову, осмотрелся. Среди яблонь заметил трех фашистов, приближающихся к сараю. «Заставу хотят окружить справа. Отрезают мне путь» - промелькнуло в голове. Поставив на оконную раму винтовку, он выстрелил последние патроны. Осталась только одна граната. Спрыгнув вниз сарая, бросил гранату в бежавших к заставе фашистов.

...Маленькая группа пограничников удерживала заставу с четырех часов утра до полудня.

***

Далеко-далеко слышался раскат канонады. В синем небе бомбардировщики Ю-88 с черными крестами, ревущие "мессершмиты" группами пролетали над головой. В воздухе удушливый запах гари. Вокруг погранзаставы сплошные воронки от снарядов. Еще и после полудня здесь бушевал огонь. Маленькая группа пограничников, приняв здесь на себя бой, удерживала фашистов, пока не получила приказ отступить к комендатуре. Застава опустела.

Вот на шоссе показался легковой автомобиль. «Опель», на полной скорости въехав во двор заставы, визжа тормозами, остановился. Из него, пыхтя, вышел полный, с висящими пухлыми щеками, коротконогий СС оберштурмфюрер. За ним показалась голова женщины, с сильно накрашенными красными губами, с растрепанными волосами, с сигаретой во рту.

– Курт, помоги мне, - сказала она по-немецки капризным голосом.

– Сейчас, Луиза, айн момент.

Курт, с трудом повернувшись, протянул женщине руку с пухлыми пальцами.

Курт, Луиза и долговязый офицер, которого звали Отто, стали осматривать заставу. Увидев в хлеву упитанных свиней, у Курта загорелись глаза.

– Шесть свиней! О, богатый трофей, не меньше шести центнеров. Отто, - повернул он голову к Отто, идущему сзади, - оставайся здесь, пока я не найду в городе подходящую квартиру. Чтобы никто не зарился на это богатство, предупреди, что это все принадлежит коменданту города Курту Шмульткену.

– Слушаюсь, - ответил Отто.

– Смотри, никого сюда не пускай, - погрозила тонкими пальцами Луиза.

Рядом послышался лай собак.

– Ах, и собаки здесь есть. Одну себе бы взять, Курт - капризно проговорила Луиза.

– Дорогая, здесь все, что есть, наше. Давай, посмотрим, самая лучшая и умная будет твоей.

Собаки, увидев во дворе чужих, принялись угрожающе лаять. Луиза обошла все вольеры и остановилась около Трезора.

– Курт, Курт, иди сюда. Смотри, какая хорошая. И глаза у нее умные. Как его, интересно, кличут?