Тем временем Мэнмэй преодолел страх перед призраками, признался Линян в любви и согласился жениться на ней. Он нарисовал точку на поминальной дощечке умершей Линян, поскольку ее отец, получив назначение на высокий пост, так торопился, что не успел это сделать. Мэнмэй открыл гробницу и достал изо рта Линян кусок нефрита, который положили туда во время похорон. После этого она вновь вдохнула воздух мира живых.

— Мне нужно идти, — сказала я.

— Ты встретишься со мной завтра?

— Не могу, — ответила я. — Меня хватятся.

Мне казалось чудом, что ни вчера, ни сегодня никто не отправился меня искать. Как я могла опять искушать судьбу?

— Завтра, но не здесь, — продолжил он, как будто не слышал моего отказа.

— Может, в каком-нибудь другом месте? Подальше от сада?

— Беседка Любования Луной находится недалеко от берега озера. — Я знала, где она, но никогда там не бывала. Мне нельзя было ходить туда даже в сопровожде­нии отца. — Она стоит в отдалении от сада и от всех дру­гих строений.

— Тогда я буду ждать тебя там.

Я надеялась, что он коснется меня, но и боялась этого.

— Ты придешь ко мне, — сказал он.

Мне потребовалось собрать волю в кулак, чтобы по­вернуться и идти к месту представления оперы. Когда шла по изгибам зигзагообразного мостика, я чувствовала, что он не сводит с меня глаз.

Ни одна девушка — даже избалованная Тан Цзе — не могла встречаться со своим будущим мужем, не говоря уже о незнакомом мужчине, как это сделала я: по соб­ственному желанию и выбору, вдалеке от осуждающих взглядов чужих людей. История Линян заставила меня позабыть обо всем, но она не была живой девушкой, которой придется испытать всю горечь последствий.

Весенняя болезнь летом

Вce девушки думают о предстоящей свадьбе.

Мы боимся, что наши мужья будут холодны к нам, жестоки, безразличны или небрежны, но чаще мечтаем о чудесной и радостной жизни. Как можно отказаться от мечты, когда наша судьба так печальна? Поэтому, когда наступила темнота и запели соловьи, я ста­ми воображать свою свадьбу и будущего мужа, ожидаю­щего меня в своем доме. Я думала о том, что будет предшествовать моменту нашего единения. Правда, на месте мужа, которого я никогда не видела, я представляла красивого незнакомца.

Я представляла, как прибудут последние подарки, составляющие выкуп за невесту. Мне казалось, я вижу блеск, исходящий от шпилек, сережек, колец, браслетов и драгоценных камней, ощущаю в руках их тяжесть. Я думала о шелках из Сучжоу. По качеству они превосходили даже те ткани, которые изготавливались на шелкопрядильнях моего отца. Последней из множества го­лов домашнего скота, присланных моему отцу в обмен на меня, прибудет свинья. Отец зарежет ее, и я заверну отдельно голову и хвост, чтобы отослать их в знак уважения семье У. Я думала о подарках, которые отец отправит вместе с кусками свинины: ветки полыни, что­бы прогнать перед моим прибытием злых духов, грана­ты, символизирующие мою плодовитость, плоды ююбы (это слово по звучанию похоже на выражение «быстро родить детей») и семь злаков (иероглиф, обозначающий зерно, пишется и звучит так же, как слово «наследник»).

Я мечтала о том, как будет выглядеть паланкин, который заберет меня из родного дома, представляла, как впервые увижу свекровь и как она передаст мне заветную свадебную книгу: благодаря ее советам я буду знать, что делать, когда наступит время дождя и облаков Я воображала, как проведу с незнакомцем первую ночь наедине. Я верила, что в будущем мы будем жить без забот о деньгах и чиновничьих должностях. Мы буде наслаждаться каждым днем и ночью, улыбкой, словом и поцелуем. Какие чудесные мысли. Какие бездумные мечты.

Утром дня моего рождения и праздника Двойной Семерки у меня совершенно не было аппетита. Меня переполняли воспоминания о дыхании молодого человека века на моей щеке и словах, которые он прошептал. Я с радостью подумала, что это и есть любовное томление.

Я хотела, чтобы сегодня все, что я делаю, — от момента пробуждения до встречи с незнакомцем в беседке Любования Луной — произошло по моему выбору. Ива развязала ткань на моих ногах. Я наблюдала за тем, как она держит в ладони мою лодыжку. Затем она провор­ными пальцами положила ткань на мою ногу, просунула ее вниз и обернула вокруг ступни. Ее движения словно гипнотизировали меня. Она положила мои ноги в ванночку с листьями помело, чтобы моя плоть была мягкой и ее было легко бинтовать, а затем смыла отмершую кожу. Ива присыпала порошком из коры корня волчьей ягоды отсыревшие места, смазала квасцами кожу между пальцев, чтобы предотвратить заражение, и закончила процедуру нанесением тонко помолотой пудры с восхитительным ароматом.

Мои перебинтованные ноги были прекрасны. Это была самая красивая часть моего тела, и я ими гордилась. Oбычнo я строго следила за действиями Ивы. Я должна была быть уверена в том, что все глубокие складки хорошо вычищены, мозоли срезаны, сломан­ные кости, прорвавшие кожу, отшлифованы, а ногти подрезаны так коротко, как это возможно. Вместо этого сегодня я наслаждалась острым ощущением теплой воды и прохладного воздуха. Женские ступни — величайший дар и тайна. Если случится чудо и я выйду за­муж за незнакомца, я буду совершать туалет в одиночестве: присыпать их пудрой, чтобы подчеркнуть их запах, а затем туго оборачивать тканью, чтобы они казались маленькими и хрупкими.