Город и промыслы были укреплены: опоясаны траншеями, противотанковыми рвами, заграждениями. Однако эти препятствия не смогли сдержать наступающих.

Первыми в город ворвались воины генерала Буняшина. Они умело сочетали атаки с фланговыми маневрами, блокировали объекты противника, уничтожали его очаги сопротивления.

Удар советских войск был столь стремительным, что противник не успел взорвать в Надьканиже нефтеперегонные заводы и установки на нефтепромыслах, которые были к этому подготовлены.

2 апреля наши войска совместно с частями 1-й болгарской армии овладели центром нефтяной промышленности Венгрии, важным узлом дорог и сильным опорным пунктом обороны немцев городом Надьканижа.

В тот же день Москва салютовала доблестным воинам, отличившимся в боях. Среди них в Приказе Верховного Главнокомандующего были указаны имена генерал-лейтенанта Шарохина, генерал-лейтенанта болгарской армии Стойчева, генерал-лейтенанта Горшкова, генерал-майора Буняшина и многих других.

Преследуя противника, наши войска наступали на широком фронте, допуская разрывы между дивизиями, доходившими порой до четырех и более километров.

Стремительности продвижения сухопутных войск способствовала авиация 17-й воздушной армии, которая дезорганизовывала колонны противника, наносила им удары, осуществляла разведывательные полеты.

Несмотря на высокие темпы продвижения, созданные противником разрушения и заграждения, управление войсками было непрерывным и слаженным. С овладением городом Сомбатхей в нем разместился командный пункт фронта.

Отличавшийся большой работоспособностью, маршал Толбухин, казалось, работал круглые сутки. Днем он успевал побывать на решающих участках одной или двух армий, вечером вел переговоры со Ставкой, а ночью вместе с начальником штаба и командирами родами войск планировал боевые действия на предстоящие сутки.

Кёсег — последний венгерский город на нашем пути. Он лежит у самой границы. Дальше начинается Австрия.

В город мы входили ранним утром 30 марта после тяжелого ночного боя на подступах к нему. Было тихо, как обычно бывает на рассвете. Звенел горный ручей. Курился туман. Мы шли, настороженно оглядываясь по сторонам. По мосту пересекли ручей, сжатый бетонными стенками.

На соседней улице бушевал пожар. Языки пламени жадно лизали дома. У магазина с вывеской во всю его длину валялись ящики, банки, бутылки. Через разбитую витрину виднелись пустые полки и горы беспорядочно разбросанных вещей.

— Напакостил здесь фриц здорово, — сказал Радайкин. — Увидите, что дальше будет.

Радайкин, сухощавый, стройный и ловкий солдат, служил в отделении разведчиков первой роты. Проникнув в город раньше других, он уже все знал.

Откуда-то выехал верхом на неказистой пегой кобыленке Белоусов.

— Радайкин! Передай Кораблеву, чтобы прямым курсом шел к границе. Никуда с дороги не сворачивать. Немцы драпают!

— Есть! — Радайкин метнулся за дом искать командира роты.

После гибели Порубилкина в командование ротой вступил лейтенант Кораблев. Он прибыл к нам из резерва и до того в боях не участвовал. По окончании училища его направили в запасной полк, но он, засыпав начальство рапортами, добился отправки в действующую армию.

Немцев и в самом деле в городе не было. Основательно разграбив Кёсег, они поспешно отходили к австрийской границе.

Границу мы узнали по укреплениям. Крутые глинистые склоны нависали над дорогой, и в них узкими щелями зияли пулеметные и орудийные дзоты. Амбразуры угрожающе глядели на дорогу.

— А вдруг лупанет фриц? — опасливо покосился на них Радайкин. — Нелегко его будет выкурить из этих нор.

Дорога втянулась в долину. В солнечном сиянии зеленел луг.

Вдруг с нашей стороны, с юга послышался гул самолетов.

— Наши! Наши!

Но самолеты разворачиваются, стайкой вытягиваются один за другим, и мы узнали до проклятия знакомые силуэты.

— Воздух! Воздух! — слышится уже тревожное.

Ведущий, завывая, входит в пике. Было видно, как стремительный, узконосый с тонкими крыльями «мессершмитт» несется к земле. От него отделяется что-то большое, потом оно распадается на две половины, словно корыта, из них сыплются капли. А половинки-корыта, кружась по спирали, дико воют и, кажется, летят прямо на нас. Догадаться, что это кассета с мелкими бомбами, нет времени.