Глория откинулась на спинку стула.

– Воображаешь, что я чокнутая? – Голос у нее сделался пронзительным. – Я не хочу, чтобы со мной расправились, как с Питом и теми, мальчишками. Нет уж!

– Успокойся. Тебе ничего не надо делать. Просто установи в кабинете Диаса жучок и слушай, о чем там говорят. У меня есть такая штучка: как только начинается разговор, она запускает записывающее устройство. От тебя требуется только пристроить этот жучок. Ничего сложного, детка. Я тебе все дам. Когда пленка закончится, ты ее заменишь. А через неделю в обмен на эту пленку я выдам тебе десять тысяч отличных зелененьких долларов. Ну как?

Я понимал, что увлекся. Если Хэмел не подоспеет со своим миллионом, мне неоткуда взять десять тысяч, но Глория об этом не должна знать. Если на пленке окажутся доказательства того, что Диас убил Пита и двух мальчиков, я смогу выжать этого негодяя досуха.

– А откуда ты возьмешь десять тысяч? – спросила Глория. – Ты ведь только что божился, будто у тебя денег нет.

Я уверенно улыбнулся.

– Сейчас нет, крошка, а через неделю будут. На часть денег, которые я получил от Диаса, я вместе со своим другом купил акции, – соврал я. – Мне это обошлось в пять тысяч, а получить я должен пятнадцать. Десять – тебе, пять – мне.

Я уже понял, что Глорию всю жизнь завлекали парни, которые плели ей всякие небылицы. Если бы я заикнулся о чем-то подобном Берте, она разбила бы об мою голову пивную бутылку. Но Берта – это совсем другое дело.

Я наблюдал за тем, как Глория обдумывает мои слова. Мне казалось, я даже слышу, как шевелятся ее мозговые извилины. В ее жалком умишке вспыхивал красный огонек и предостерегал, чтобы она мне не доверяла, но мысль, что она получит десять тысяч долларов, преображала этот огонек в зеленый.

– А вдруг ты не дашь мне деньги? Почему я должна тебе верить? – спросила она.

– Клянусь могилой отца.

Она с подозрением смотрела на меня:

– Откуда я знаю, умер твой отец или нет?

– Господи! Ну позвони на небо, тебе сразу скажут.

Глория еще подумала, но жадность взяла верх над осторожностью.

– Ладно. Сделаю, но если ты не отдашь мне деньги, я отчекрыжу у тебя самое дорогое.

Вопреки ожиданиям Вашингтон Смит пожаловал не к ужину, как его приглашал Джервис, а к ленчу. Оказалось, позвонил Хэмел и сообщил, что вечером вернется. По-видимому, директор киностудии заболел, и встречу перенесли на неделю. Смиту предстояло помочь Хэмелу распаковать чемодан.

– А как миссис Хэмел? – спросил я, когда Джервис подал цыпленка по-мерилендски.

– Рад сообщить, что ей гораздо лучше. Она уехала куда-то сразу после отъезда мистера Хэмела. По-моему, решила провести день на яхте. Солнце и море – есть ли лекарство лучше?

Когда мы кончали завтрак, послышалось урчание тяжелого двигателя, и Смит вскочил из-за стола.

– Должно быть, миссис Хэмел возвращается, – сказал он. – Узнаю звук ее автомобиля. Я лучше пойду.

– Ну что вы, мистер Смит, – стал уговаривать его Джервис. – Я уверен, миссис Хэмел даже и не ждет, что вы будете на своем месте во время ленча. А у меня такой прекрасный сыр, я хочу, чтобы вы попробовали.

Смит заколебался, но потом все же сел за стол.

– Да, вы правы. Я поставил миссис Хэмел в известность, что завтракаю у вас. Сыр, говорите? Какая роскошь!

Я отодвинул стул.

– Пойду, пожалуй, вывешу флаг, – пошутил я. – Сейчас вернусь. – И подмигнув Джервису, пошел по дорожке к воротам.

Как только я убедился, что из коттеджа меня не видно, я бросился бежать, взобрался на дерево и заглянул за забор.

Перед домом стоял “феррари”. Парадная дверь была открыта. Я ждал. Минут через пять из дома вышла Нэнси. На ней был синий свитер с высоким воротником, белые брюки, волосы прикрывал красный шарф, а лицо пряталось за большими темными очками. Она села в машину и поехала к воротам, которые автоматически открылись. Я смотрел прямо на крышу автомобиля, пока он, урча, не скрылся из виду.

Тогда я слез с дерева и вернулся в коттедж. Смит вопросительно глядел на меня, пока я усаживался за стол.

– Она опять уехала, – сообщил я. – Наверно, что-то забыла.

– Да. Леди вечно что-нибудь да забудут. Я оставил записку, что мистер Хэмел вернется к семи. Она должна была непременно ее увидеть.

– Попробуйте еще, – предложил Джервис, выкладывая огромную порцию из салфетки, в которую был завернут сыр.

Смит ушел после трех часов. Джервис удалился вздремнуть. Я сидел в тени и тоже подремывал.

После семи, пока Джервис занимался ужином, я снова залез на дерево. “Феррари” не было видно. Через несколько минут терпеливого ожидания к дому подъехало такси. Из него вышел Хэмел, расплатился с шофером, открыл ворота собственным ключом и пошел по подъездной аллее. Я заметил, что он захлопнул ворота, но они не закрылись.

Наблюдая, как Хэмел идет к дому, я думал, удивится ли он, что Нэнси не выходит его встречать? Интересно, где же она? Ее нет уже почти шесть часов.

Я спустился с дерева и вернулся в коттедж.