Я слышала какие-то голоса за дверью, видела тень моего недалеко ушедшего доктора и думала лишь о том, что скоро смогу снова почувствовать свободу. Еще день. Всего день и я свободна! И меня не будут ограничивать стены этого здания. Хотя… какой толк? Да, мне безумно хочется вернуться к свободе, что ждала меня на улицах города, но мне не хотелось возвращаться домой. Быть может, мне отрастить бороду и записаться в цирк уродцев? Возможно, хоть там я буду чувствовать себя в своей тарелке, в среде, где тебя любят, где ты нужен.

— Эмили, к тебе посетитель. — Доктор Фитч снова заглянул в дверь и скрылся. На этот раз, видимо, точно.

В моем сознании пронеслись имена людей, которые могли бы меня посетить в последний день, а таких не оказалось совсем. Никто не знал, что я здесь нахожусь, а мои родители,… им плевать, они подождут, пока я сама вернусь домой. Ни мама, ни папа ни разу не навестили меня, хотя и, вероятно, отвезли меня в больницу. Я не помню ничего. Но я никак не могла подумать о ней.

— Здравствуй, Эмили. — Деловито шагая, женщина в строгом костюме направилась прямо ко мне, пожала руку и села в кресло, предназначенное для посетителей.

Она была само совершенство: прекрасная укладка, где ни один волосок не смел выбиться из общей кучи, идеальной длины ногти и безупречный маникюр, а также отлично выглаженный костюм — ни одной складочки, кроме, конечно же, классических стрелок на брюках. Красная помада и ровные стрелки на веках — это женщина или имеет хорошего визажиста, или она ведьма. Все это также показывало, что она — человек довольно высокого полета. У-у-у, она явно не знает, каково это — тратить деньги только на самое необходимое. В общем, от одного моего взгляда на неё меня заворотило — не люблю таких людей, они думают, что выше всех остальных. И, конечно же, они считают, что их жизнь идеальна.

— Здравствуйте, — холодно ответила я.

— Меня зовут Роуз Эверглоу, я — инспектор по делам несовершеннолетних, — представилась женщина. Меня напряг её резкий, властный голос, хоть она и старалась сделать его мягким, все равно я заметила эту разницу. Уж что-что, а в этом я самый что ни есть спец.

— Я знаю, кто вы, — с презрением сказала я.

— Да, и откуда же? — Роуз откинулась в кресле, положив руки на деревянные ручки, а ногу закинула на ногу, легонько покачивая ею. Такой дерзости в своей палате я еще не видела!

 — Вы частенько приходили в гости к нашим соседям, следили за их семьей и все тому подобное. — Пытаясь напомнить ей историю той самой семьи, которую она «спасла», мне хотелось передать всю злость и ненависть к ней своим голосом.

А вот что случилось с нашими соседями. Живем мы не в элитной части города, что естественно, как мне кажется. Как говорится, квартал неудачников. Наш дом — это многоэтажное здание, где почти у каждой квартиры есть свой балкон, но и такая квартирка стоит дороже. Само здание разделено на несколько частей, что-то вроде пристроек нового типа. В одной такой части здания пять этажей и по три квартиры на каждом этаже.

Нашими соседями была семья: женщина и три её ребенка — все девочки. Отец, кажется, бросил их, а вот мать запила. Старшая из сестер всегда пыталась прокормить младших, и у неё это удавалось, она работала официанткой в каком-то кафетерии. Мать их никогда не избивала, просто могла уйти в загул на неделю, а порой и на несколько недель, из-за чего все они пропускали учебу. А за младшей девочкой — ей всего восемь — внимательно следили службы опеки. И однажды к ним пришла Роуз, которая разнюхала всё, что ей было нужно, и застала их опьяневшую мать. Как я знаю, женщину лишили родительских прав, старшая девочка осталась с ней, ведь она уже совершеннолетняя, а остальных разлучили с семьей и между собой. Пока они не могут связаться друг с другом.

Роуз разрушила их семью, хоть и думала, наверное, что их спасает. Хотя нет, если бы она, действительно, пыталась им помочь, она бы навещала их и тогда, когда с их матерью все бывает в порядке; она бы поняла, что ничего плохого эта женщина не делает, даже в пьяном угаре. Она просто бедная, опечаленная женщина, которая пыталась забыться в алкоголе. И даже несмотря на это их семья была очень счастлива. А Роуз — просто эгоистка, мечтающая подняться по карьерной лестнице.

— Ах, да, я и забыла. Кстати, по этому поводу. Я была у тебя дома, узнавала у соседей про вашу семью и крайне недовольна тобой, — её голос звучал так, словно она была довольна собой, словно она сама с себя благоговела.

— Что? — задохнулась я. — Извините, но как вы смели без разрешения узнавать о моей семье?

— А ты думаешь, я бы поверила твоей истории с лестницей, мол, «упала, проснулась, сотрясение»? — Она усмехнулась.

Я задыхаюсь от гнева. Это было сказано настолько дерзко, что ужасно будоражило моё внутренне состояние. Я не могла остановиться, я закипала. Мне кажется, что еще чуть-чуть, и я выпрыгну в окно, лишь бы не слушать эту женщину. Она ужасна! Да как она смеет!

— Эмили, я знаю, что ты часто прогуливаешь школу, знаю, что у тебя в семье не все в порядке, и знаю о Томе. — Уже спокойно сказала Роуз.