– Надо челюсти разжать, – подоспевший Клим в нерешительности взялся за сомкнутые на руке бандита зубастые жвала бестии. – Ну-ка помогите мне, ребята!

– Скорей, скорей, пацаны, сил уже нету терпеть, – зашипел Сивый, в его мутных от боли глазах стоял страх. – Жжет мочи нет, может быть, яд действует, если у этой твари он есть! Тогда все, мне кирдык, братва, отбегал свое!

– Да ты жути не нагоняй, у таких больших змеюк обычно яда нет, – успокаивающе сказал я, помогая другу освобождать руку.

– У земных, может, и нет, а у этого лабораторного эксперимента пришельцев может быть все.

Мертвый монстр не вызывал страха, отвращения и выглядел вполне мирно. Белый, как говорится, и пушистый, с желтыми с ромбовидным зрачком глазами. И только контур тела проглоченного целиком мальчика нелепо и страшно проступал на его длинном теле.

Конечность бандита удалось освободить далеко не сразу, загнутые назад клыки снежного змея даже после смерти его самого не хотели отпускать свою жертву. Только после того, как всю голову твари искромсали ножом, операция увенчалась успехом, однако на саму руку Сивого было страшно смотреть.

– Эй, ты что, оглох?! – Клим толкнул Лёса в плечо, вырывая из пучины воспоминаний. – Пошли, говорю, ребята вернулись, надо помочь разгрузиться.

– На них напали! – стоявший на пороге Ромка Файзулин, двадцати пять лет отроду, высокий, худощавый, с черными, как смоль, волосами, которого все звали просто Файзула, пытался отдышаться. – Еле ноги унесли, Грек с Игнатом погибли, Серж ранен, остальные вроде целы.

Шокированный такими известиями, Денис вскочил с кровати. Нехорошее чувство, холодом засевшее в груди парня с того самого момента, когда группа уехала на поиски пропитания, было оправдано.

– Черт! – ладонь Звягина звонко ударила по столешнице, глаза гневно сверкнули. – Кто это был? Кто на них напал?!

– Монстры, – развел руками Файзула. – Они говорят, что таких еще не видели.

– Да как ты смеешь, сучка, ты на кого руку подняла, маленькая дрянь!!! – заорал Ганс, брызжа слюной. Удар кулаком в лицо сбил Хельгу с ног. Девочка упала на заваленный грязным тряпьем диван. – Я тебя спрашиваю, стерва! Забыла, кто тебя спас, кто кормит тебя, защищает?! Отвечай!

Ганс нагнулся к плачущей девушке, тщетно пытавшейся остановить хлещущую из носа кровь. Хельга была так слаба и беззащитна, она была еще девочкой, ей едва исполнилось шестнадцать.

– Что, дар речи потеряла? – мужчина снова был пьян, его глаза светились злобой, но она постепенно уходила, сменяясь похотью. Девочка знала этот взгляд, в такие минуты она была готова на все. Почти на все. Даже на боль, пусть бьет, она потеряет сознанье и не будет реагировать на его извращенские штучки. – Ну зачем же ты огорчаешь меня, маленькая моя? – голос Ганса стал хриплым, он принялся грубо ощупывать упругое молодое тело. Девушка заплакала, попыталась сомкнуть ноги, но ее насильник успел засунуть между ними свою руку. – Расслабься, тебе будет хорошо, вот увидишь.

Он толчком проник в нее, не снимая собственной вонючей одежды, которую носил, наверное, с самого начала этой ужасной зимы, и тяжело задышал.

А ведь когда-то он был ее соседом. Взрослый угрюмый дядя, который жил на одной с ней лестничной площадке. Который изредка разговаривал с ее отцом, когда они встречались в подъезде, он жал ему руку, спрашивал, как дела. А Хельге он просто кивал, едва улыбнувшись краями губ. Да, когда-то он был другим, и девушке даже было жаль этого одинокого человека, не знающего радостей семейной жизни.

Все было другим. У нее были родители, маленький братик, подружки, с которыми они весело проводили время, школа, где в одном с ней классе учился Тилль Цукерман. Боже, какой же он был красивый, хорошо сложенный, безоговорочный лидер среди остальных мальчишек и по праву занимающий должность капитана в школьной футбольной команде!

Крупные слезы потекли из глаз Хельги, она пыталась представить на месте Ганса его, Тилля. Но как, ведь с ним у них ничего не было? Парень, с которым она начала встречаться на зависть всем девчонкам в школе, не спешил с этим. Хотя она точно знала, что Цукерман страстно желал ее. Особенно тогда, во время летнего похода, когда они остались наедине, укрывшись от дождя в трехместной палатке.

Ганс всхлипнул, застонал, больно трясь небритым подбородком о ее шею, все его тело сотрясла сладостная судорога. Хельгу исказило от отвращения, она чувствовала, как его семя заполняет ее.

– Тебе понравилось? – перегар ударил в нос девушки, мужчина с надеждой смотрел на нее. Хельга перевернулась на живот и закрыла ладонями измазанное в крови и слезах лицо. – Ничего, маленькая блудница, тебе еще понравится, сама будишь умолять меня сделать с тобой что-нибудь эдакое!

Она молчала, зная, что все повторится через полчаса. А сейчас Ганс снова нальет себе спиртного, откроет банку с консервами и будет пить, куря одну сигарету за другой.