Когда Джеймс и Барни добрались до доков Ред-Хука, рабочий знаком велел им подъехать к тридцать шестому доку. Автомобиль тряско заехал на причал. Они ждали. Дизельный двигатель выплевывал выхлопы чуть ли не в кабину, но Барни не возражал. После скукоты отеля перемена казалась приятной. Крупный дородный мужик в белой футболке стукнул кулаком по капоту:

– Вы, ребята, из «Уолдорфа»?

Джеймс высунулся из кабины, чтобы ответить ему в лицо:

– Разумеется.

– Тут подпишите, – мужчина сунул планшет с документами Джеймсу.

Тот подмахнул, не читая. Потом вернул планшет и спросил:

– Где ящик?

Рабочий указал себе за спину:

– Коробка пять. Написано, что груз очень-очень хрупкий, – и ушел.

Барни выскочил из машины, чтобы помочь дяде с ящиком. Он был примерно метр двадцать на шестьдесят, сделанный из свежей сосны. Резкий запах смолы защекотал Барни ноздри, когда он наклонился к грубо сколоченному контейнеру.

– Хватит шататься вокруг и подсоби мне затащить его в машину, – проворчал Джеймс, пытаясь короткими ручками обхватить ящик.

Барни подчинился, поспешно приподняв ящик со своей стороны.

– Выше подними, – скомандовал дядя.

– Я поднимаю, – отозвался Барни, наблюдая, как он силится пристроить ношу так, чтобы не мешал живот.

Его половина коробки уже была гораздо выше дядиной, учитывая разницу в росте и телосложении.

Неловко придерживая посылку, они боком добрались до кузова, который встретил их закрытыми дверьми.

– Иисус, Мария и Иосиф! Ты почему двери заранее не открыл? – тяжело дыша, зло спросил Джеймс.

– Потому что ты мне не сказал, – Барни бросил на него сердитый взгляд.

– Ну так опусти свою сторону первым и открой дверь.

Барни начал опускаться на корточки. Когда он согнул колени, дядя перехватил свою сторону коробки. Из-за резкого смещения веса Барни нечаянно разжал руки, и деревянный угол тяжело ударился о землю.

Барни в ужасе вскинул глаза, а Джеймс выругался во весь голос, перекрестился и послал его к черту.

Барни густо покраснел:

– Всё нормально, дядя Джеймс. Давай проверим. Я уверен, что посылка в порядке.

Они приподняли крышку, и Барни увидел, что содержимое плотно переложено сеном. Джеймс оттолкнул его и снял крышку полностью. Запустив пухлую руку в сено, он достал глиняный горшок – высокий, темно-оранжевого цвета и довольно грязный. Сметя большую часть сена, Джеймс обнажил еще три сосуда. Пока он осматривал горшок, крышка соскользнула и громко стукнулась о землю. Из сосуда потянуло странным мерзким запахом, который напомнил Барни о случае, когда у их газовой плиты сломался запал. Тут дядя открыл рот, и Барни был уверен, что он разразится бранью, хотя сам был виноват. Но не успел Джеймс завопить, как случилась престраннейшая вещь: он начал давиться. Казалось, будто его рвет наоборот – маслянистые струи черного дыма вырывались из горшка, забивались ему в рот и лезли в горло.

Барни ахнул, когда дядя потянулся к нему, а потом стало темно.

***

Сэм и Дин сидели на твердом диванчике из кожзаменителя около офиса главного управляющего «Уолдорфа». Хлипкий приставной столик рядом с Дином был завален журналами. Дин взял один сверху и показал Сэму.

– Ух, Эва Мари Сейнт[1], – он уставился на фото молоденькой актрисы, чьи откинутые за спину светлые волосы прекрасно гармонировали с голубым свитером, и прочитал заголовок: – «От звезды телевидения до большого кино «В порту».

– Она уже старая, – Сэм, в очередной раз став свидетелем невероятной кобелиности брата, закатил глаза.

– Но ведь не сейчас, – Дин чуть не подпрыгнул от воодушевления. – Мэрилин, я хочу повстречаться с Мэрилин, как думаешь, она здесь останавливается?

– Мы вернулись на пять десятков лет в прошлое не для того, чтобы ты смог переспать с парой старлеток, – отозвался Сэм.

Дин нахмурился:

– Не я придумал отправиться сюда, и точка. И потом, эти женщины – идолы, Сэм. Совершенно другие. Если после того, как мы стибрим Свиток Войны, останется свободное время, я собираюсь отыскать Мэрилин.

Сэм покачал головой:

– Ладно, Дин.

– Сэм и Дин Винчестеры?

Заслышав собственное имя, Дин вздрогнул, но быстро вспомнил, что именно это имя Сэм сообщил регистратору, когда они спросили о работе. Будучи так далеко от своего времени, на предосторожности можно было и забить.

Окликнувший их мужчина носил костюм-тройку и придерживал дверь.

– Меня зовут Эрнест Гарольд, я – главный администратор «Уолдорфа», – он грациозно указал в сторону офиса.

Сэм и Дин уселись в кожаные кресла перед очень захламленным столом.