Шрифт:
Были упомянуты и другие математики, которые построили еще несколько односторонних поверхностей, гораздо сложнее, чем кольцо Мебиуса. Чего стоила одна «поверхность Клейна» — нечто вроде бутылки, пронзающей изогнутым горлышком собственную стенку…
«Достоинство поверхности Мебиуса не в том, что она первая, а в том, что она — простейшая из возможных в трехмерном мире и наиболее пригодная для нас», — резюмировали наши друзья.
— Здорово ты придумал, Колька! — восхищался Юра, хлопая друга по спине. — Использовать поверхность об одной стороне! Я уверен: колечко Мебиуса создаст нам то самое поле.
Николаю было приятно это слышать. Широченная улыбка сама собой раздвигала его губы. Но он гнал ее с лица долой и отвечал:
— Уймись, смолокур. Еще ничего не известно.
— Нет, ты представь себе: никаких труб! Нефтяная струя преспокойно шпарит через море!
Николаю невольно передавалось его волнение.
— Я прикидывал, Юрка: на Транскаспийском отказ от труб даст экономию — двадцать пять тысяч тонн металла…
— Поди ты со своей экономией! — Юру понесло. — Мы научимся управлять поверхностью! Здесь пахнет мировым открытием!
— Прекрати телячьи восторги! — рассердился Николай. — Мировое открытие! Думать надо, о чем говоришь. — И уже спокойно добавил: — Мы, с нашими силенками, должны держаться узкой задачи: усилить поверхностное натяжение ртутной капли. Если удастся — перейдем на нефтепродукт.
— И только? — Юра помрачнел.
— Нет, еще одно: не вздумай звонить по институту. И шефу пока ничего не говори. Ясно?
— Конфиденция, — печально вздохнул Юра. — Вот так когда-то инквизиторы давили на Галилея.
Николай засмеялся:
— Ах ты, бедный Галилей Тимофеевич…
Застекленная галерея в Бондарном переулке снова превратилась в лабораторию. Каждый вечер там сверлили, паяли, собирали хитрые электронные схемы. Юре и Николаю помогали еще трое молодых инженеров из отдела автоматики. Часто гас свет, и начиналась возня у счетчика при спичках. Хорошо еще, что мать Николая была женщиной доброй и терпеливой.
Лаборант Валерик Горбачевский был любопытен. Он с интересом прислушивался к разговорам о матвеевской рукописи. Он охотно помогал в сверхурочное время Привалову и Багбанлы: бегал в стеклодувную мастерскую паять стеклянные трубки, помогал затаскивать в одну из комнат лаборатории статор от ржавевшей в институтском дворе старой динамо-машины. Никто не объяснял Валерику, зачем все это нужно. А сам он не лез с расспросами: гордость не позволяла.
Кроме того, он побаивался инженера Потапкина. Инженер Потапкин, наверное, думает, что он, Валерик, только и делает, что шляется по бульвару и пристает к девушкам. Ну и пусть думает!
Одно только обидно: на яхту к ним теперь не попадешь. Раньше Потапкин обещал взять его, Валерика, в команду, а теперь, после встречи на бульваре, можно и не заикаться об этом. Плакала яхта.
Ну и пусть!..
Гордый Валерик долго крепился — и не выдержал наконец. Он подошел к Юре, спросил, глядя в сторону:
— Вам по вечерам помогать не надо?
— По вечерам? — Юра внимательно посмотрел на него. — Откуда ты знаешь, что мы делаем по вечерам?
— Не глухой же я… Что вы там делаете, я не знаю. Просто спрашиваю: может, помочь нужно?
— Как твои занятия в школе?
— Я уплотнюсь.
— Ладно, приходи завтра к восьми. — Юра назвал адрес Николая. — Только учти: никому ни слова о том, что ты увидишь. И Борису Ивановичу. Их работа — одно, наша — другое.
Валерик кивнул.
— И еще учти: когда-то Фарадей тоже был лаборантом.
— Фарадей?
— Ага. Правда, не в «НИИТранснефти», а в Королевском институте. Так что перед тобой великое будущее.
Валерик ухмыльнулся.
— А как Николай Сергеевич ко мне отнесется? — осторожно спросил он.
— Я буду перед ним ходатайствовать. — Юра доверительно прибавил: — Я тебе сочувствую, потому что в Душе я сам стиляга. Но почему-то не люблю стиляг.
— Значит, я приду, — сказал повеселевший Валерик.
Юра распахнул дверь и вошел в галерею. Все уже были в сборе. Николай и еще трое молодых инженеров возились с приборами. Им деловито помогал Валерик, нимало не подозревавший, что ему суждено стать героем этого дня.
— Где тебя носит? — сказал Николай, оглянувшись. — Мог бы сегодня пораньше прийти.
— Дяди Вовина супруга задержала и велела передать тебе горячий привет, — не задумываясь, ответил Юра.
— А гитару зачем притащил?
— Песни буду вам петь.
— Трепло! Давай-ка проверь соединения.
— Вот зачем гитара. — Юра заговорил серьезным тоном: — У нас камертонный генератор вибрирует под действием электромагнита, так? А электромагнит — лишнее магнитное поле. Паразитные частоты. Вот я и подумал…