Эти буквы беспокоили Николая. Где-то он их видел раньше. Память у Николая была отличная, и его раздражало, что он никак не может вспомнить…

Взгляд его рассеянно скользнул по раскрытой книге, оставленной Валериком.

— Фу, черт, какое совпадение! — воскликнул Николай и прочел вслух: — «Оцепеневший Безмо, нагнувшись над его плечом, читал слово за словом: «AMDG»…

Юра, хохотнув, потянул к себе книгу.

— «Ad majorem Dei gloriam» — «к вящей славе господней», — прочел он поясняющую сноску. — Девиз иезуитов! А что такое JdM? В «Бражелоне» этого нет. Задает нам, однако, загадки флота поручик!

— Подожди, — сказал Николай. — Нужна система.

И он быстро набросал на бумаге:

— Толково! — Юра со вкусом потер руками. — Теперь переведем надписи. Позвони Вальке, она хорошо французский знает.

— Придется. — Николай взял листок с табличкой и ушел в лабораторию, к телефону.

Вскоре он вернулся.

— Значит, так, — сказал он. — Первый ящичек, «ля прев», — это «доказательство». «Ля суре» означает «источник». «Клеф де мистэр» — «ключ тайны».

— Ишь ты, ключ тайны! — Юра взял штангенциркуль и измерил длину, ширину и высоту железной коробки. Получилось: 257,5 x 54,2 x 54,2 миллиметра.

— Возьми счетную линейку, — сказал он. — Посмотрим, как относятся друг к другу эти размеры. Раздели 257,5 на 54,2.

— Относятся, как 9,5:2:2, — сказал Николай и взглянул на свою табличку. — Выходит, наш ящичек с рукописью — «источник».

— Ясно! — воскликнул Юра. — Теперь — в каких единицах даны размеры на эскизах? Если 54,2 разделить на 2 — будет 27,1 миллиметра. А английский дюйм — 25,4. Значит…

— Значит — размеры не в английских дюймах, — сказал Николай. — Потом разберемся. А пока систематизируем результаты.

И они составили новую таблицу.

— Итак, — сказал Юра, — кто-то заложил рукопись в наш ящичек и заказал еще два — для «доказательства» и «ключа тайны». Очевидно, не Матвеев: вряд ли он увлекался иезуитскими лозунгами. Кто же? И что запрятано в другие ящички? И где они?

Тут-то и вошел в беседку Колтухов. Он остренько посмотрел из-под мохнатых бровей на молодых инженеров и сказал тихо и даже ласково:

— Вы что же, голубчики, на высокой частоте начали хулиганить?

Николай и Юра удивленно вскинули глаза на Колтухова. Появился в такой поздний час, да еще разговаривает ласковым голосом — не к добру это…

— Что случилось, Павел Степанович? — спросил Юра.

— А вот пойдемте со мной.

И главный инженер повел их в свой чуланчик.

А случилось вот что. Сегодня на одном из заводов для Колтухова приготовили, по его специальному рецепту, немного пластмассового сырья. Смола издавала резкий, противный запах, в автобусе на Колтухова подозрительно косились, но для него самого этот запах был приятнее, чем аромат ландыша.

Дела задержали Колтухова в городе, и только вечером добрался он до института. Он отпер свой чуланчик под лестницей, зажег свет. Затем достал из портфеля бумажный пакет и высыпал из него сухую смолу, напоминающую кукурузные хлопья, на стол, под раструб вентиляционной трубы.

«Пусть полежит здесь до утра, проветрится», — подумал он.

Шагнул было к двери — и вдруг остановился: запах смолы почему-то резко усилился.

«Однако! — Колтухов поморщился. — Аж глаза ест…»

Он подошел к столу, посмотрел. Хлопья сворачивались в трубочки, чернели… Драгоценная смола гибла прямо на глазах…

Колтухов нервно потрогал вентиляционную трубу — холодная. Сунул руку под раструб — в руке возникло нежное тепло, идущее из глубины.

Торопливо пройдя коридором, он вышел во двор и, обогнув угол здания, остановился возле кладовой, примыкавшей к чулану.

Дверь открыта, свет горит. На столе — включенный ламповый генератор. От камертонного прерывателя идет нежный звон. Портрет Менделеева. А из стенки торчит отросток трубы — той самой вентиляционной трубы, что проходит и сквозь соседний чуланчик…

Все понятно. Вентиляционная труба случайно сыграла роль волновода. Какие-нибудь паразитные излучения высокой частоты — обычные спутники самодельных ламповых генераторов — прошли по трубе и, встретив на выходе кучку смолы, разогрели ее и непоправимо испортили.

Это свойство токов высокой частоты — вызывать проявление тепла в глубине диэлектриков — широко применяют на заводах пластмасс, для сушки древесины, для стерилизации консервов. Нового здесь ничего не было.

Однако эта мысль не принесла Колтухову ни малейшего облегчения. Он посмотрел на табличку «Уходя, выключай ток», сердито хмыкнул и направился к беседке…